Пятый неспящий

Никогда прежде Румия не видела подобной красоты: каждая вещь была образцом вкуса и стиля. Она не была барахольщицей, не сходила с ума по мехам и бриллиантам, но тут ощутила что-то похожее на сумасшествие. Несколько часов подряд вертелась перед зеркалом, примеряла одну роскошную вещь за другой. Тетка заходила и выходила, и в какой-то момент Румия поймала себя на мысли: ей хочется, чтобы тетя Римма увидела, как идет ей та или иная шубка, расщедрилась и преподнесла племяннице царский подарок, зная, что та никогда в жизни не сможет позволить себе купить ничего подобного.

Вслед за этим сразу пришла уверенность: тетя Римма ни за что не сделает этого. Да что там – и шубы из старой коллекции ей не видать, и даже фабричного брака ей не кинут с барского плеча. Тетушке просто нравится видеть, как бедная родственница скачет ей на потеху перед зеркалом, выставляя себя на посмешище. Будто дрессированная обезьяна. Или, хуже того, проститутка перед клиентом.

Румия поспешно сбросила с себя очередное меховое великолепие и бочком-бочком выбралась из зала, вся пунцовая от унижения.

Неизвестно почему та история всплыла сейчас в памяти. Сколько лет прошло, а вот вспомнилось – и Румию передернуло от осознания пережитого позора. Роза, отец и тетка сидели в гостиной, и она пришла туда, по обыкновению прибравшись на кухне. Она все так же готовила им всем завтраки, обеды и ужины, так же мыла за всеми посуду.

Румия не жаловалась – привычные занятия хоть немного успокаивали, позволяли думать, что ничего необычного не происходит. Женщина ни за что не переложила бы свои обязанности ни на чьи плечи: была рада им, как никогда, и считала себя куда счастливее остальных обитателей дома, которым вообще не за что было зацепиться, чтобы удержаться в рамках нормальности.

Завтра она собиралась помыть полы во всем доме: Раечка, которая должна была прийти сегодня и сделать генеральную уборку, так и не явилась. Они напрасно прождали ее весь день.

– Так что делать-то будем? – снова вопросила тетя Римма. – Или вы и дальше собираетесь притворяться, что ничего не происходит? Послал бог родственничков!

Отец поерзал в кресле, поправил привычным жестом очки, открыл рот, чтобы ответить что-то, но потом, видно, передумал и промолчал. Он сидел, втянув голову в плечи, закутавшись в старую вязаную кофту, из которой в последние дни не вылезал, и был похож на облезлого нахохлившегося петуха.

– А что ты хочешь, чтобы мы сделали? – спросила Роза. Голос у нее все еще был немного сиплым после той страшной ночи. – И вообще, разве не ты говорила, что все хорошо? Не называла меня сумасшедшей?

В ту ночь Роза с криками ворвалась в спальню к матери. Если бы Румия спала, наверное, с перепугу вовсе умом бы тронулась, проснувшись от такого ужаса. Но она не спала. Ни в ту ночь, ни в предыдущую, ни в последующие. Даже ночника не выключала – пыталась читать Коран.

Вернее, не так. С вечера ей удавалось заснуть, но вскоре она просыпалась, и сон бежал от нее – так и ворочалась до самого утра. И молитвы творила, и молоко теплое пила, и даже таблетки успокоительные. Ничего не помогало, и периоды сна ночь от ночи становились все короче. Вчера Румия легла в одиннадцать, как обычно, чтобы пробудиться уже в половине первого. Надеялась, что сегодня получится поспать хотя бы до полуночи, но в глубине души понимала, что вряд ли ей так посчастливится.

Так вот, дочь ворвалась в комнату, которая тут же наполнилась густой вонью перегара, смешанной с острым запахом пота. Розу колотило от страха, она тряслась и пыталась рассказать что-то, вперемешку с завываниями и криками. Румия попыталась усадить ее в кресло, дать воды, но Роза отшвырнула стакан и разрыдалась. Спустя пару минут прибежали перепуганные отец и тетка: разумеется, они слышали Розины вопли.

Тетя Римма зажгла верхний свет, все вместе они кое-как успокоили бедную девушку, и она наконец сумела рассказать, что ее так напугало.

– Ну, знаешь… – протянула тетя Римма. – Ты сама себя слышишь? Человек поднялся в воздух?

– Нет, – покачала головой Роза.

– Но ты же сама… – начала было Румия, однако дочь перебила ее:

– Не человек. Это было нечто другое. Ни один человек так не смог бы!

Отец ахнул и закашлялся. Румия посмотрела на него и увидела, как посерело его лицо.

– Что такое, папа? – встревожилась она. – Сердце? Тебе плохо?

Отец покачал головой и поспешно отвернулся. Она так и не поняла в тот момент, что с ним произошло.

– Нужно проверить, что там на самом деле случилось, – произнесла тетя Римма. Решительности тетке было не занимать. Прежде чем кто-то успел возразить, она вышла из комнаты. Трое оставшихся в спальне Румии притихли, прислушиваясь к тому, что, возможно, будет происходить.