Пятый свидетель

Он замотал головой, бросил взгляд через плечо на коридор, который вел к туалетным комнатам, и снова повернулся ко мне.

— Микки, простите, но я не понимаю, о чем вы толкуете. Вы должны помнить, что мы заключили с вами сделку насчет кино. Сделку, на которую, уверен, калифорнийская коллегия адвокатов с удовольствием обратит внимание, но в остальном…

— Вы мне угрожаете, Дэл? Если да, то вы совершаете большую ошибку.

— Нет, я не угрожаю. Я просто стараюсь понять, откуда вы все это взяли?

— Все это я взял из темной комнаты, где имел интереснейший разговор с братьями Мак.

Дэл сложил фотографию и вернул ее мне.

— Вот с этими? Да они просто попросили меня указать дорогу, вот и все.

— Дорогу? Вы уверены, что они не попросили у вас денег? Потому что это у нас тоже запечатлено на фотографии.

— Ну, может, я и дал им пару долларов. Они попросили и выглядели вполне безобидно.

Теперь настала моя очередь улыбнуться.

— Знаете, Герб, вы хорошо выкручиваетесь, но они мне все рассказали. Так что давайте кончим нести отсебятину и вернемся к тексту пьесы.

Он пожал плечами:

— Ладно, это ваша пьеса, так что говорите, что дальше.

— Дальше то, что я сказал в начале: вы уходите, Герб. Поцелуете Лайзу на прощание, а равно и сделку насчет кино. А также и свои деньги.

— Не слишком ли много поцелуев? А что я получу взамен?

— Взамен вы не попадете в тюрьму, это все, что вы получите.

Он снова взглянул назад.

— Так не пойдет, Мик. Видите ли, это были не мои деньги. Не я их заплатил.

— А кто? Джерри Кастилле?

Его взгляд на мгновение метнулся в сторону. При упоминании имени его словно невидимым кнутом хлестнуло. Теперь он точно знал, что братья Мак сломались и все выложили.

— Да, я знаю и о Джерри, и о Джо из Нью-Йорка, — продолжил я. — У бандитов нет понятия чести, Герб. Братья Мак готовы петь, как Сони и Шер. А песня будет называться «Ты попался, малыш». Я упакую вас в прелестный пакетик и, если вы не исчезнете сегодня же из Лайзиной и моей жизни, отправлю его в офис окружного прокурора, где случайно работает моя бывшая жена, которую очень огорчило то нападение на меня. Можете быть уверены, что она на следующее же утро передаст все это в Большое жюри и ты, засранец, загремишь за нападение при отягчающих обстоятельствах с ТТТ, то есть с тяжкими телесными травмами. Это очень усугубит твое положение и добавит года три срока. Я, как жертва нападения, буду на этом настаивать. Это за мое скрученное яичко. В свете всего сказанного, полагаю, вам светит четыре года тюрьмы, Дэл. И еще хочу, чтобы вы знали: в тюрьме Соледад никакие «знаки мира» не пройдут.

Дэл уперся локтями в стол и наклонился ко мне. Я впервые увидел в его взгляде отчаяние.

— Не знаю, что, черт возьми, вы задумали, но вы даже не представляете себе, с кем вам придется иметь дело.

— Послушай, засранец — можно мне называть тебя засранцем? — мне плевать, с кем придется иметь дело потом. Сейчас мое дело — ты, и я хочу, чтобы ты вон убрался из моей жизни и…

— Нет-нет, вы не поняли. Я могу вам помочь. Вы думаете, что знаете, что происходит в этом деле? Ни хрена вы не знаете. Но я могу вас просветить, Холлер. Я могу помочь вам доплыть до берега, на котором все мы будем загорать.

Я откинулся назад и положил руку на спинку сиденья с мягкой обивкой. Теперь озадаченным оказался я. Небрежно отмахнувшись, я сказал:

— Ну, просветите меня.

— Вы думаете, я случайно оказался на ее пикете и сразу предложил делать кино? Черта с два! Меня туда послали. Я подкатился к Лайзе еще до того, как завалили Бондуранта. Думаете, все это получилось случайно?

— Кто вас послал?

— А вы как думаете?

Уставившись на него, я почувствовал, как все аспекты дела начинают сливаться воедино, словно притоки, впадающие в одну реку. Гипотеза невиновности, судя по всему, не была гипотезой. Лайзу действительно подставили.

— Оппарицио.

Герб лишь коротко кивнул в знак подтверждения. И в этот момент я увидел направлявшуюся к нам по коридору Лайзу, с сияющими глазами и снова принятым для зала суда победным видом. Я снова повернулся к Дэлу, хотелось задать ему еще множество вопросов, но времени не осталось.

— В семь вечера сегодня. Приходите ко мне в офис. Один. Расскажете мне об Оппарицио. Обо всем расскажете, иначе… иначе я отправляюсь в окружную прокуратуру.

— Только должен предупредить: я не стану давать никаких показаний. Никогда.

— В семь вечера.

— Мы с Лайзой договорились поужинать сегодня.

— Значит, придется изменить планы. Придумайте что-нибудь. Будьте у меня ровно в семь. А теперь пора.

Когда Лайза приблизилась, я уже начал выбираться из кабинки, одновременно достав телефон и вызывая номер Рохаса.

— Мы закончили, — сказал я. — Подбери нас перед входом.

34