Пидор

— Действительно, кошмар, — через некоторое время выговорил он. — Но все равно лучше, чем калифорнийское. От этого хоть коньяком пахнет.

Наступило долгое молчание. Аллертон сидел, откинув голову на спинку дивана. Глаза его были полузакрыты.

— Давай, я покажу тебе квартиру? — предложил Ли и встал. — Вот здесь у нас спальня.

Аллертон медленно поднялся на ноги. Они зашли в спальню, Аллертон улегся на кровать и закурил. Ли сел на единственный стул.

— Еще бренди? — спросил он. Аллертон кивнул. Ли присел на край постели, налил и протянул стакан Аллертону. Потом коснулся рукава его свитера.

— Хорошая вещица, дорогой мой, — сказал он. — Не в Мексике сделали.

— Я купил его в Шотландии, — ответил тот. На него напала икота — он подскочил и ринулся в ванную.

Ли остановился в дверях:

— Какая жалость, — сказал он. — В чем же дело? Ты, вроде, много не пил. — Он налил в стакан воды и протянул Аллертону. — Полегче?

— Да, наверное. — Аллертон снова лег на кровать.

Ли протянул руку и коснулся его мочки уха, погладил по щеке. Аллертон накрыл его руку своей и сжал ее.

— Давай снимем этот свитер.

— Давай, — ответил Аллертон. Он стянул свитер и снова лег. Ли снял свои ботинки и рубашку, потом расстегнул рубашку Аллертона и провел рукой по его животу и ребрам. Живот дрогнул под его ладонью.

— Господи, какой ты тощий, — сказал он.

— Я довольно маленький.

Ли снял с Аллертона ботинки и носки. Расстегнул ему ремень и брюки. Аллертон выгнулся, и Ли стащил с него брюки вместе с трусами. Его брюки вместе с бельем кучкой упали рядом, и он лег к Аллертону. Тот отзывался без враждебности, без отвращения, но в глазах его Ли замечал странное отчуждение, безличное спокойствие зверька или ребенка.

Позже, когда они лежали рядом и курили, Ли сказал:

— А кстати — ты говорил, что у тебя камера в закладе, и ты можешь ее потерять. — Ему, правда, пришло в голову, что в такую минуту вспоминать об этом бестактно, но он решил, что Аллертон не из обидчивых.

— Да. Четыреста песо. Квитанция истекает в следующую среду.

— Так давай завтра сходим и выкупим?

Аллертон пожал голым плечом, выглянувшим из-под простыни:

— Давай.

ГЛАВА 4

Вечером в пятницу Аллертон отправился на работу. Вместо своего соседа по квартире он вычитывал корректуру в газете на английском языке.

В субботу Ли встретился с ним в «Кубе» — баре, интерьер которого напоминал декорацию к сюрреалистическому балету. Стены украшали фрески подводных сцен: русалки и водяные в причудливых композициях с гигантскими золотыми рыбками таращились на клиентов бара с неподвижными одинаковыми выражениями апатичного смятения. Даже рыбы казались встревоженными, но безрезультатно. Возникало очень беспокойное ощущение — точно все эти гермафродиты испугались чего-то у посетителя за спиной или сбоку. Выпивохам от такого навязанного общества становилось не по себе, и они уходили в другие заведения.

Аллертон был несколько угрюм, а Ли было тоскливо и не по себе, пока он не опрокинул в себя пару мартини.

— Знаешь, Аллертон… — начал он после долгого молчания. Аллертон что-то мычал про себя, барабанил по столу пальцами и нервно оглядывался. Когда Ли заговорил, он перестал мычать и вопросительно поднял одну бровь.

«Паскудник умнеет на глазах», — решил Ли. Он знал, что никак не сможет наказать мальчишку за безразличие или дерзость.

— В Мексике — самые неумелые портные, которых я только встречал, сколько путешествую. Ты себе у них что-нибудь заказывал? — Ли осмотрел обноски Аллертона. Тот к одежде относился так же безразлично, как и сам Ли. — Вижу, что нет. Я, например, попал с одним по-крупному. Казалось бы, все просто. Я купил готовые брюки. Примерять не было времени. В них бы влезли мы оба.

— Некрасиво смотрелось бы, — сказал Аллертон.

— Люди бы думали, что мы — сиамские близнецы. А я тебе рассказывал про одного сиамского близнеца, который сдал своего брата фараонам, чтобы сняли его с джанка? Ладно, сначала о портном. Приношу ему эти штаны вместе с другой парой, говорю: «Эти брюки слишком просторные. Ты можешь их ушить до размера вот этих?» Он пообещал сделать через два дня. Прошло уже больше двух месяцев. «Manana», «mas tarde», «ahora», «ahotita», и всякий раз, как я к нему прихожу, — «todavia no», еще не готово. Вчера этого «ahora» я уже выдержать больше не мог — сказал ему: «Готовы или не готовы — отдавай мои штаны». Все брюки были распороты по швам. Я говорю: «За два месяца ты только и сделал, что выпотрошил мне брюки?» Отнес их к другому портному, говорю: «Зашивай». Ты есть хочешь?

— Вообще-то, да.

— Как насчет «Стейк-Хауса Пэта»?

— Отлично.

* * *

У Пэта подавали отличные стейки. Ли это место нравилось, потому что в нем никогда не было людно. Он заказал двойной сухой мартини. Аллертон — ром с колой. Ли заговорил о телепатии.