Пиф-паф, прекрасная маркиза!

– Да. То есть нет! Этот мужик сказал, что привез бабушке привет от Прохора Кузьмича. Значит, самого его как-то иначе звали.

– Прохор… Имя-то какое странное. Сроду не слыхала, чтобы кого-нибудь так звали.

Тетка Света пожала плечами. Прохор – имя и впрямь не из наших дней.

И тут в памяти у Василисы совсем неожиданно всплыло одно давнее воспоминание. Она – совсем еще крошка, сидит и рассматривает какие-то картинки. Это какая-то игра. Ровное картонное поле, на нем вырезанные из картона фигурки людей – мужчин и женщин, есть даже маленькие дети. Есть ульи с пчелами, мельница, какие-то хозяйственные постройки и жилые домики. Есть тут и деревья – плодовые и лесные, домашний скот – кони, коровы и быки, овцы и даже свиньи у корыта. Гуси идут на пруд. Куры клюют корм. У своих будок сидят кудлатые собаки.

Но самое главное – это сами домики. Все они очень нарядные, густо покрытые резьбой и цветочной росписью. Ставенки съемные, печные трубы тоже. Палисаднички перед домами густо засажены астрами и георгинами, между которыми яркими огоньками вспыхивает настурция. Кажется, что домики эти родом из сказки.

Домики можно менять местами, вообще, все детали в игре можно переставлять и комбинировать по собственному желанию и вкусу. Допустим, сегодня коровы пасутся на лугу, а завтра пастух погонит их уже на лесную опушку. А там и грибы, и ягоды, и орехи. Все детали были выписаны с большим тщанием и старательностью. И несмотря на то, что игрушка была явно очень старой, сохранилась она великолепно, разве что картон с обратной стороны пожелтел, и потому можно было сказать, что игрушке этой много десятков лет.

– Твоя мама играла. И я маленькая была, тоже в нее играла. Это отец для меня такой подарок к Рождеству своими руками сделал. И детальки сам вырезал, и расписал тоже сам. Большой был мастер детей радовать.

Василиса тоже очень любила играть в эту деревню. Бабушка сидела с ней рядом и объясняла, кто есть кто и где живет.

И до Василисы из далекого прошлого донесся сильный бабушкин голос:

– А вот домик Игнатия Петровича и жены его. А вот и Нина во дворе – дочка ихняя, чадо непутевое.

– А почему непутевое?

– Потому что слова родительского не слушала, наказов не выполняла. Вот и живет теперь одна-одинешенька, внучку-сиротку воспитывает.

– Как ты, бабушка?

– Да, как я.

И глаза у бабушки неизменно начинали подозрительно блестеть. Потом игра куда-то делась, Василиса выросла и про эту деревню не вспоминала до сегодняшнего дня. Но почему Василиса решила, что игре этой очень много лет? Да потому что бабушка ей так сказала. И еще потому, что на другой стороне было написано название деревни. И написано оно было старинными буквами еще через «ять». Василиса тогда уже разбирала азбуку, но такой буквы никогда прежде не видела. Буква ее удивила, она спросила у бабушки. И та объяснила, что так писали в прошлом веке.

– Как же она называлась? – нахмурила Василиса лоб. – Эта игра?

На память ничего не приходило. И когда уже Василиса совсем отчаялась, память вдруг смилостивилась над ней и выдала информацию.

– Малочаевка!

Тетя Света, которая как раз увлеченно повествовала о несчастной цыганской любви дочери барона и нищего бродяги, даже вздрогнула от ее крика.

– Что?

– Деревня, – попыталась объяснить ей Василиса. – Старая игра в виде деревни. И деревня эта называлась Малочаевка.

– И что?

– Я уверена, Нина, то есть бабушка, была оттуда родом. Она знала всех тамошних жителей. Она мне их так описывала… Вот, например, говорила Петр Матвеевич – он любит березовый квасок, каждую весну заготавливает несколько бочек березового сока и держит их у себя в погребе, выставляя летом всем желающим освежающий напиток. А вот Петька-дурачок, его Бог наказал за то, что в Страстную неделю на гармошке играть веселые частушки начал. Заболел мозговым воспалением, долго болел, насилу выходили. Вроде как здоров стал, а ума лишился. И еще много чего разного рассказывала.

Тетя Света пожала плечами.

– Твоя бабушка могла просто придумывать эти истории. Голова у нее всегда была ясная. И язык хорошо подвешен.

– Нет, я уверена, она ничего не придумывала. Рассказывала все, как есть. И эти люди действительно где-то живут. И этот Прохор Кузьмич… Я его тоже знаю! Только теперь поняла, отчего его имя показалось знакомым мне. Он в самом нарядном доме жил. Вроде как староста деревни был. Только я не понимаю…

– Чего?

– Этот Прохор Кузьмич и тогда уже старым был. Фигурку его я помню. Высокий такой, борода белая, в руках палка резная. Я его боялась. Брови у него такие густые были, и глаза очень строгие. И бабушка тоже его не любила. Всегда старалась его в последнюю очередь из коробки достать. А если получалось, так мы его вообще не трогали. Без него игра как-то веселей шла. А Прохора Кузьмича достанешь, все остальные замрут, испугаются, конец игре. Надо найти эту игру! Может, в ней ответ на наши вопросы.

Тетя Света усмехнулась.

– Фантазерки вы обе с бабушкой. Вот что я тебе скажу, Васька, надо не Малочаевку эту на чердаке искать, а в полицию бежать. Если бабушку твою мужик этот увел, их видеть должны были.