"Пигля": Отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки

Я объяснил ей, что она пытается соорудить что-то из множества частей, а это значит пытаться сделать единое целое из Сусанны, Винникотта, мамы и папы. У нее внутри существуют отдельные вещи, но она не может объединить их в единое целое.

Теперь она пела, когда тянула поезд, и схватила бечевку, которая запуталась вокруг одного из деревянных паровозиков. Сказала что-то об узелке и заставила меня помочь ей распутать его.

Габриела: Кусочек бечевки. Надо ее привязать. [Она говорила сама с собой].

Мы решили, что Сусанна на самом деле маленькое чудовище. Мы называем ее миссис Болталкиной. Саймон и король Кидалкин* крутятся и крутятся вокруг камина; а маленькая девочка печет каштаны. У девочки на это уходит много времени [очевидно, это замечание отца насчет Сусанны].

О черной маме. Она приходит каждую ночь. Я ничего не могу поделать. С ней очень трудно. Она забирается в мою кроватку. Ее не разрешают трогать.

"Нет, это моя кроватка. Она у меня будет. Мне надо в ней спать". У папы и мамы кровать в другой комнате. "Нет, это моя кроватка. Нет! Нет! Нет! Это моя

кроватка". Это черная мама. Где-то играет джаз. Два турчонка [очевидно, опять чье-то замечание относительно обоих детей]. Папа может сказать, что я мерзкая.

Я: Что такое мерзкая?

Габриела: Это когда капризничают. Иногда я капризничаю. [Здесь речь пошла о том, как она ехала на поезде в Лондон.] Мы ехали под землей. Смотри! [Она схватила плюшевую зверюшку.] Сусанна загрустила, когда Габриела уезжала в Лондон. Ой! [певучим голосом] Когда моя большая сестра вернется? Я нужна ей, чтобы помочь, когда она идет на горшок. Сегодня утром я открыла туалет; она пришла ко мне; хотела, чтобы я сняла что-то, чтобы сходить по-большому. Каждую ночь у меня большое беспокойство. Это из-за черной мамы. Я хочу свою кроватку. У нее такой нет. Плаща нет, так что я промокну. Она не заботится о своих маленьких девочках.

Я: Ты говоришь о своей маме и о том, что она не умеет о тебе заботиться.

Габриела: Мама-то знает. Это мама с очень страшным черным лицом.

Я: Ты ее ненавидишь?

Габриела: Не знаю, что со мной происходит. Боже мой! Меня выталкивает из кроватки черная мама, а у меня такая хорошая кроватка. "Нет, Пигля, у тебя нет хорошей кроватки" [здесь она "внутри" опыта]. "Нет, Пигля, у тебя нет хорошей кроватки". Она сердится на маму. "У тебя такая ужасная кровать для этой ужасной девочки!" Я нравлюсь черной маме. Она думает, что я умерла. Страшно [смысл по необходимости затуманен]. Глупо [?] меня видеть. Она ничего не знает о детях или малышах. Черная мама ничего не знает о малышах.

Я: Твоя мама ничего не знала о малышах, когда у нее родилась ты, но ты научила ее быть хорошей матерью для Сусанны.

Габриела:

Сусанна очень грустит, когда я ухожу в магазин, и очень рада, когда я возвращаюсь. Ой, мама, мама, мама! [она сказала это с большой печалью в голосе]. Мне не нужна красивая большая сестра, которая может поцеловать меня, когда ей грустно и на прощание. У тебя игрушки сзади. Их трудно достать. Вот несколько домиков. Сусанна разбудила меня однажды ночью.

Я: Ах, какая зануда!

Габриела сцепляла один паровозик с несколькими платформами, но это у нее получалось с трудом, потому что они друг к другу не подходили. И тут наступил длительный период неопределенной деятельности и, возможно, у меня самого в течение этого периода было несколько сонливое состояние из-за того, что не происходило ничего определенного (записи, относящиеся к этому периоду, страдают изъянами, свидетельствующими о моих собственных трудностях). Она бормотала что-то о поездах, что-то о колесах, а потом сказала: "Мне холодно. У меня были перчатки". Отключенность Габриелы порождала неопределенность материала и, в свою очередь, мою собственную отключенность. В некотором смысле я "принял" ее проекцию или "подхватил" ее настроение. Здесь я определенно заметил, что был в сонном состоянии, но у меня нет никакого сомнения в том, что я вернулся бы в состояние бодрствования, если бы что-нибудь происходило. Этот смутный период закончился тем, что Габриела велела мне нарисовать тигра на желтой электрической лампочке.

Габриела: Славный. Я такого видела раньше. Покажу папе. Мама долго не хотела ребенка, а потом она хотела мальчика, а получилась девочка*. У нас, у меня и у Сусанны, когда мы станем взрослыми, будет мальчик. Нам придется найти папу-мужчину, чтобы выйти за него замуж. Вот какие-то ботинки. Вы слышали, что я сказала, мистер Винникотт? У меня славные платформы для багажа.

На этом этапе я сделал некую интерпретацию о ней в положении мальчика относительно Сусанны в эдиповом треугольнике. Она продолжала: "Это моя кроватка, так что я не могу ехать на поезде к доктору Винникотту. Нет, ты не хочешь ездить к доктору Винникотту. Он в самом деле знает про плохие сны. Нет, не знает. Знает. Нет, не знает". (Это был разговор между ней и другой ее частью). "Он не хочет, чтобы я от нее избавилась".