"Пигля": Отчет о психоаналитическом лечении маленькой девочки

На другой день, за обедом: "Чем больше я езжу к доктору Винникотту, тем больше у меня дурных снов". Я говорю, немного напыщенно: "Наверно, они хотят тебе что-то сказать, и тебе следует их послушать". — "Не хочу". И Сусанне: "Мы пошлем доктору Винникотту нож, чтобы отрезать его сны". Мне: "А почему доктор Винникотт?" (Это она часто спрашивала). — "Потому что он и есть доктор". Потом она начинает играть на слове "док-док", что у Сусанны означает "шоколадка".

После обеда она продиктовала мне прилагаемое здесь письмо. Позднее сказала: "Доктору Винникотту это письмо покажется смешным". Я: "А ты хочешь, чтобы оно было смешным или очень серьезным?" — "Понемножку и тем и другим".

Письмо от Габриелы

(продиктованное)

"Мы пошлем Вам нож, чтобы отрезать ваши сны, и мы пошлем свои пальцы, чтобы поднимать вещи, и мы пошлем вам снежки, когда выпадет снег, чтобы их лизать, и мы пошлем Вам мелки, чтобы рисовать человечка. Мы пошлем Вам костюм, чтобы ходить в нем в колледж.

С наилучшими пожеланиями Вашим цветам, и Вашим деревьям, и Вашей рыбе в Вашем пруду.

 С любовью к Вам,

 Габриела".

"Мы едем к Вам с наилучшими пожеланиями в наших сердцах".

(На самом-то деле, сада у меня нет, но через выходящее во двор окно кабинета виден небольшой садик на крыше.)

Письмо от матери

"С тех пор, как я Вам последний раз писала — всего три или четыре дня назад, — Габриела очень грустит, лежит на полу и подолгу сосет палец, плачет по малейшему поводу и не может уснуть ночью. Просится срочно к Вам на прием. Несколько раз спрашивала меня, что она послала Вам в письме, которое она Вам написала, говорит, что забыла.

На другой день после того, как она написала его, лежала на полу, держа во рту палец. "Устала?" — спрашиваю ее. "Нет, мне грустно". — "О чем ты грустишь?" — "О докторе Винникотте, о писе доктора В. Я хочу к доктору В. завтра. На этот раз я взаправду скажу ему, в чем дело". — "Везет же тебе, что ты знаешь. Большинство людей не знают". — "Я не знаю, но я всегда могу сказать ему".

Она "случайно" уронила корзинку с яблоками на Сусанну с верхней площадки лестницы и разбила телефон. После этого очень буйствует против себя самой, заставляет Сусанну ее шлепать и очень сильно бьет сама себя. Меня немного пугает неистовство этого самобичевания, хотя оно и не проявлялось вплоть до самого последнего времени.

P.S. Перечитав то, что я написала, чувствую, что нарисовала слишком мрачную картину. Я описала лишь то, что произошло совсем недавно, довольно внезапно, хотя вместе с тем, думаю, в целом она в хорошем состоянии после Вашего последнего сеанса с ней".

Тринадцатая консультация

23 ноября 1965 года

Это был довольно необычный приезд, характеризовавшийся застенчивостью; Габриеле было теперь четыре года и три месяца. Войдя в комнату, она закрыла дверь и сразу направилась к игрушкам. Я сидел на стуле за столом и писал.

Габриела: Выходите [и она выложила на пол все игрушки, говоря, в основном, сама с собой]. Церковь сюда, да, мистер Винникотт? [Домики расставлялись в особом порядке]. Маленькие дома в один ряд, а большие — в другой.

О тех и других вместе мы говорили как о рядах детей и взрослых.

Габриела: Да, это — взрослые, а это — дети [и так далее].

Затем она распределила детей между взрослыми.

Габриела: Знаешь, когда Сусанна ждала обед, она выпала из коляски и порезала себе губу. Она ела свой обед. Губа ее была покусана. Ее залечили. Разве не смешно? Залечили.

Я:

А тебя залечили?

Габриела: Нет. У меня был порез, который я долго-долго расцарапывала.

Габриела показывала, что характер у нее противоположный характеру Сусанны: она держит свои болячки открытыми. Я понял, что она говорит обо мне в моих различных ролях.

Я: Сусанна у меня не была.

(Я знал, что ей часто хотелось привезти Сусанну, но для нее было очень важно не привозить Сусанну и получить меня в свое безраздельное владение). Она продолжала играть и сказала: "Смотри, это отскочило от поезда; я могу сама починить". И починила.)

Я: Ты можешь быть ремонтником, так что я как ремонтник тебе теперь не нужен. Значит, я — мистер Винникотт.

Габриела:

В поезде какие-то люди чего-то чинили. Знаешь, там не было места, и нам пришлось стоять, а потом мы шли, шли, и, наконец, нашли место и сели около какого-то чемодана; кто-то оставил там чемодан.)

Она устанавливала две платформы, то голова к голове, то хвост к хвосту. Потом сказала: "Вся королевская конница не может..."

Я: Вся королевская рать... не может Шалтая-Болтая собрать.

Габриела: Нет, потому что он был яйцом.

Я: Ты считаешь, что тебя нельзя починить*.

Габриела: Каждый вечер Сусанна хочет яйцо, она так любит яйца; я не очень люблю яйца. Сусанна так любит яйца, что ест только яйца, больше ничего. Разве не смешно?

В этот момент ей не удавалось что-то починить.

Габриела: Мне это некуда прикрепить. Нет крюка. Мы можем найти крюк?