Пигмалион

Хиггинс (торжествующе). Ага! Вот, вот! У-у-ааа-у! У-у-ааааа-у! Победа! Победа! (Разваливается на угловом диванчике, скрестив руки на груди.)

Дулиттл. Зря вы девушку обижаете. Не смотри на меня так, Элиза. Я не виноват. У меня, понимаешь, деньги завелись.

Элиза. Видно, тебе на этот раз миллионер подвернулся?

Дулиттл. Угадала. Но я сегодня разоделся для особого случая. Еду сейчас в церковь святого Георгия на Ганноверсквер. Твоя мачеха выходит за меня замуж.

Элиза (сердито). Ты унизишься до женитьбы на этой простой, вульгарной бабе?

Пикеринг (мягко). Это его долг, Элиза.

(Дулиттлу.) Но почему она изменила свое решение?

Дулиттл (печально). Запугана, хозяин. Запугана, как и все мы. Буржуазная мораль требует жертв. Надевай шляпу, Элиза, поедешь посмотришь, как твоего отца окручивать будут.

Элиза. Если полковник находит, что так нужно, я… я… (чуть не со слезами) я пойду на это. И в награду, вероятно, еще наслушаюсь оскорблений.

Дулиттл. Можешь не бояться. Она, бедняга, теперь ни с кем уже не лается. Как попала в почтенные, так сразу присмирела.

Пикеринг (слегка сжимая локоть Элизы). Не огорчайте их, Элиза. Будьте умницей.

Элиза (силясь улыбнуться ему, несмотря на свое раздражение). Ну хорошо, я поеду, только чтобы показать, что я не злопамятна. Подожди меня минутку. (Выходит.)

Дулиттл (усаживаясь рядом с Пикерингом).

Что-то я, знаете, робею перед этой церемонией, полковник. Может, вы поедете тоже, чтоб придать мне духу?

Пикеринг. Но ведь вам это не впервые, друг мой. Венчались же вы с матерью Элизы?

Дулиттл. Кто это вам сказал?

Пикеринг. Собственно мне никто не говорил. Просто я… естественно было предполагать…

Дулиттл. Нет, полковник, вовсе это не естественно. Это только так принято у буржуазии. А я всегда поступал так, как принято у недостойных. Только вы Элизе не говорите. Она не знает: я из деликатности никогда не говорил ей.

Пикеринг. И правильно делали. Если не возражаете, мы просто не будем вспоминать об этом.

Дулиттл. Ладно, полковник; а теперь вы поедете со мной в церковь и поможете мне благополучно справиться с этим делом.

Пикеринг. С удовольствием. Если только я, как холостяк, могу вам быть полезен.

Миссис Хиггинс. А меня вы не приглашаете, мистер Дулиттл? Мне бы очень хотелось быть на вашей свадьбе.

Дулиттл. Сочту за честь, мэм, если вы нас удостоите. А уж хозяйка моя не будет знать, куда деваться от радости. Она все грустит, бедняга, что кончилось наше счастливое житье.

Миссис Хиггинс (вставая). Так я велю подавать экипаж, а сама пойду одеваться.

Мужчины, кроме Хиггинса, встают.

Я не задержу вас больше чем на четверть часа. (Идет к двери и на пороге сталкивается с Элизой; та уже в шляпе и застегивает перчатки.) Элиза, я тоже еду в церковь. Вам удобнее ехать со мной, а полковник Пикеринг будет сопровождать жениха.

Миссис Хиггинс выходит. Элиза останавливается посреди комнаты, между окнами и тахтой. Пикеринг подходит к ней.

Дулиттл. Жених! Вот это слово! От него как-то сразу становится ясно, на что идешь. (Берет свой цилиндр и направляется к двери.)

Пикеринг. Ну, Элиза, пока я еще не ушел… простите Хиггинса и обещайте вернуться к нам.

Элиза. Боюсь, что папа мне не позволит. Правда, папочка?

Дулиттл (он опечален, но исполнен великодушия). Они тебя здорово разыграли, Элиза, эти два шутника. Если бы ты имела дело с одним, уж он бы от тебя не ушел. Но, понимаешь, вся штука в том, что их было двое и один вроде как бы оберегал другого. (Пикерингу.) Хитро придумано, полковник. Но я на вас не в обиде: я бы и сам так сделал. Всю мою жизнь меня тиранили женщины, одна за другой; так что, если вам удалось провести Элизу, – не возражаю. Я в это дело вмешиваться не буду. Ну, полковник, пора нам ехать. Будьте здоровы, Генри. Элиза, увидимся в церкви. (Выходит.)

Пикеринг (умильно). Не покидайте нас, Элиза. (Идет вслед за Дулиттлом.)

Элиза выходит на балкон, чтобы не оставаться наедине с Хиггинсом. Он встает и идет за ней. Она тотчас же снова входит в комнату и направляется к двери, но он, пробежав по балкону, успевает опередить ее и загораживает ей дверь.

Хиггинс. Ну, Элиза, вы уже немножко посчитались со мной, как вы выражаетесь. Может быть, хватит теперь? Может быть, вы, наконец, образумитесь? Или вам еще мало?