Пиявка голубых кровей

– Вижу их, – завопила жена, – я не заставляю постоянно выполнять требования врача, разрешаю иногда отступить от диеты, но без костылей передвигаться опасно.

Я молча смотрела на девочку. Диета? Она ничего не ест? Сколько весит бедняга? Тридцать кило?

– Что вы на меня уставились? – зло буркнула Леся. – Инвалидов не видели? Хромых, убогих? Неполноценных?

Девочка явно вызывала меня на агрессию, и мне стало ее до слез жаль. Тяжелая судьба у ребенка, но надо как-то наладить контакт.

– Кофточка у тебя очень красивая, – вздохнула я, – с вышивкой. Собачки повсюду. Давно о такой мечтаю. Но не розового цвета, мне больше нравится серо-голубой. Где ты такую купила?

Леся, которая ожидала другой реакции на свои слова, приоткрыла рот, потом решила продолжать в прежнем духе и огрызнулась:

– Не помню. Вы старая, чтобы такую носить!

– Дорогая, таких слов говорить не следует, – пожурил отец дочь.

– Ты, конечно, права, – грустно согласилась я, – дама моего возраста смешно выглядит в вещах с детским принтом. Но во времена моего детства такой красоты в магазинах днем с огнем было не сыскать. Не знаю, что бы я лет в тринадцать отдала за такую вещь? Да что угодно, даже игрушечный домик с ежиками.

Леся рассмеялась.

– Вы в таком возрасте фигней развлекались?

– Компьютеров тогда не было, мультики по телевизору не каждый день показывали, да и демонстрировали их минут десять. Как развлечения оставались книги да игрушки, – объяснила я, – мы росли инфантильными, не такими, как современные подростки.

– В подвал к мальчикам не ходили, – фыркнула Леся, – не пили, не курили, сексом не занимались. С ежиками забавлялись. Красиво врете. У матери спросите, где она эту кретинскую кофту откопала. Мне не разрешают самой шмотки покупать. Я инвалид, а таких в магазинах не любят. Понятно? Убогим уродам надо дома сидеть.

– Дорогая, тебе пора принимать лекарство, – засуетилась мать.

– Принеси в комнату, – распорядилась дочь.

– Можно в интернете любые платья заказать, – непонятно зачем продолжила я глупый разговор.

Леся, которая успела медленно сделать пару шагов в сторону коридора, резко обернулась.

– Вы не поняли? Перед вами инвалид! У меня нет айпада, айфона, компьютера.

– Да почему? – растерялась я.

– Я инвалид, – как мантру повторила Леся, – ин-ва-лид! Мне ничего нельзя! От гаджетов идет вредное излучение. Ин-ва-лид я. Я ин-ва-лид!

– Великий ученый, англичанин Стивен Хокинг, был почти полностью парализован, он ездил в коляске, но пользовался всеми чудесами техники, сделал много открытий. Похоже, ему излучение не мешало, – возразила я.

– Меня зовут Олеся, – с вызовом пропела девочка, – я не Стивен Хокинг. Он умер. И это очень хорошо. А я жива. И это очень хорошо. Но скоро сдохну. И это очень хорошо. Родители от уродки освободятся. И это очень хорошо. Очень хорошо.

Повторяя на все лады одну фразу, Леся, шаркая ногами и сильно хромая, удалилась.

– Может, девочку психологу показать? – робко спросила я.

Вера махнула рукой.

– Вы не переживайте. Леся вполне счастлива, просто сегодня день такой, раздражительный.

– У нее и правда нет компьютера? Телефона? – поинтересовался Сеня.

– Есть планшетник, но без доступа в интернет, – уточнил Кирилл, – мы не хотим, чтобы ребенок попал в лапы педофила.

– Или забрел на сомнительные сайты, – добавила Вера, – у дочери закачаны полезные игры, развивающие. Викторины по истории, литературе и так далее. Вы хотите посмотреть комнату Вениамина?

– Если можно, – ответила я.

– Мы на все готовы ради возвращения сына, – всхлипнула Вера. – Я в панике.

– Дорогая, ты прекрасно держишься, – похвалил супругу Кирилл.

– Это внешне, – прошептала она и прижала к груди руку, – внутри все горит.

Я невольно обратила внимание на свежий маникюр хозяйки дома.

Мне понравился цвет лака, смесь бежевого и розового.

– Кирилл, можешь сделать чай? – попросила хозяйка. – Я отведу детективов к Венечке, потом сядем в столовой.

– Конечно, солнышко, – безропотно согласился муж.

– Пойдемте, господа, спальни детей на втором этаже. По лестнице поднимитесь? Или на лифте? – заботливо осведомилась хозяйка.

– Здесь есть подъемник? – удивился Семен. – Зачем? Это не многоэтажное здание!

– Особняк не наша собственность, мы сняли его недавно, – объяснила Вера, – у нас из-за детей много требований. Никаких ковров, вместо занавесок рулонки, категорическое «нет» любой мягкой мебели, деревянным шкафам и спинкам постелей с завитушками, плюс лифт. Тащить Лесю на руках наверх тяжело.

– Мы воспользуемся лестницей, – решил Собачкин.

– Если устроить детские на первом этаже, то лифт не понадобится, – протянула я.

Вера ахнула:

– Да вы что! А вдруг сквозняки? Чем ближе к земле, тем холодней. А вдруг злодей в окно к ним залезет? А вдруг чей-то кот запрыгнет? Или хулиганы камень бросят, стекло разобьется, ребята поранятся. Или я не замечу в саду лилию, она зацветет, запах к Вене в спальню вползет? А вдруг у мальчика начнется очередной отек Квинке?

Под аккомпанемент бесконечно повторяемых «а вдруг» мы переместились на второй этаж и вошли в детскую.

– Мда, – крякнул Сеня.