Пикантный кофе с имбирём

Последние слова потонули в ропоте толпы, но я примерно догадывалась о сути угрозы.

Юноша сорвал с головы шляпку — вместе с париком и вуалью, как достопамятная Мими часом ранее — и у меня отнялся дар речи.

Да какой там «юноша»… Мальчишка. Мальчишка лет тринадцати, не старше, это просто относительно высокий рост сбил меня с толку. И это дитя стоит посреди толпы заплаканное, разгневанное, ошалевшее от всего происходящего и, без сомнения, бесцеремонно общупанное мерзавцем Фаулером!

Я этого так не оставлю, не будь я леди. Даже если мальчишка — заговорщик, убийца, все равно он в первую очередь ребенок, и мне…

Громыхнуло так, что я чуть не оглохла — над самым ухом.

Толпа испуганно притихла.

Дама справа свалилась в обморок. Кто-то — кажется, смутно знакомая рыжая леди в костюме шута — восхищенно протянул: «Дела-а!».

А «ребенок» продолжал целиться из пистолета в Фаулера, бледного, как призрак. На зеленом плаще Железного Фокса, вольного стрелка из Марианского леса, постепенно проступало темное пятно.

Пахло порохом — и кровью.

После того подвала, где умерла Эвани, я никогда не забуду эту жуткую смесь запахов.

— Саймон, идиот, прекрати! Ты все испортишь!

Откуда-то из-за спины у Эллиса выскочил высокий молодой человек в неброском пиратском костюме — в таком на маскараде затеряться легче легкого. Судя по тому, как радостно всхлипнул белобрысый Саймон, утирая нос рукой с зажатым в ней пистолетом, человек это был не случайный. Неужели организатор? Или еще одна пешка?

— Да-а-аррелл! — протяжно всхлипнул мальчишка. — Меня теперь у-убьют…

Вот же привязалось к нему это убийство!

— Не убьют, — быстро и уверенно ответил названный Дарреллом. — Я вас всех вытащу. Сигнал помнишь? — мальчишка кивнул. Даррелл прокашлялся и заорал вдруг на весь зал: — Господа! А у меня тут бомба! Если не хотите, чтоб я ее взорвал, то разгоните эту гвардейскую шушеру! Саймон, сигнал.

Мальчишка зажмурился и, вытянул руку вверх.

Бах, бах. Пауза. Бах.

Гости отпрянули — и вдруг прыснули в разные стороны, как мыши от кота. Где-то мельтешили гвардейские мундиры, и я видела — и могла поклясться в этом — черный наряд дяди Рэйвена. Кто-то визжал, кого-то толкали, дама в аравийском наряде лежала без движения и явно в глубоком обмороке, а Фаулер скорчился на полу, прижимая ладонь к простреленному плечу…

…А потом меня вдруг пихнули в спину. Очень, очень сильно — чтобы не упасть, пришлось сделать несколько заплетающихся шагов вперед. И я успела только обернуться и поразиться — седой мужчина в паучьей маске, тот самый? Зачем?! — когда меня не стиснули в железных объятиях, а к виску не прильнуло дуло пистолета.

— Вы в заложниках, дамочка. Саймон, беги!

Я застыла, ошалело моргая.

А прямо передо мной, в каких-то десяти шагах, потерянно замер Эллис. И никогда еще я не видела у него такого жуткого выражения лица.

— Всем оставаться на местах, у меня заложница! — оглушительно рявкнул Даррелл. Руки у него подрагивали, грудь ходила ходуном — дыхание сбилось. Резко и неприятно пахло кислым потом. — А в зале заложена бомба! Нет, две бомбы! Три! Вы все умрете! Сдохнете! Скоро! Сейчас!

Если до сих пор и сохранялось некое подобие порядка, то теперь воцарился полный хаос. Ту часть любопытствующих, которые надеялись остаться и понаблюдать за опасным представлением, разом охватила паника; немногие, кто еще сохранял спокойствие в силу твердого характера или по долгу службы, оказались буквально сметены визжащей от ужаса толпой. Эллиса сбили с ног — и в сумасшедшем, оглушительном гвалте я с удивительной четкостью различила его крик.

Дуло пистолета качнулось, сильнее надавливая на висок.

«Святые небеса, неужели мне суждено тут умереть?»

Древние, звериные инстинкты выживания на мгновение оказались сильнее логики и здравого смысла. В порыве слепого ужаса я изо всех сил рванулась вперед и вбок, одновременно ударяя локтем куда-то назад. Промахнулась, потеряла равновесие… и рухнула на пол под грязную ругань злодея.

Грянул выстрел.

— Стерва вертлявая! — взвизгнул Даррелл, и в следующую секунду голова у меня чуть не взорвалась от боли. Я поперхнулась всхлипом и, кажется, тоненько взвыла. Скула у меня словно превратилась в пульсирующий комок. По шее текло что-то теплое. — Поднимайся, живо! Живо, я сказал! Ну!

Сил, чтобы вздернуть меня на ноги, тощему Дарреллу явно не хватало, и пришлось вставать самой, а колени подгибались и дрожали. Глаза напрочь отказывались открываться, слезы текли ручьем, а в ушах что-то низко гудело, как пароходный сигнал. Между мной и ужасающей, невозможной реальностью словно проложили плотную подушку. Я пыталась хоть немного успокоиться и понять наконец, что происходит вокруг — но тщетно.

— …обеспечить мне выход отсюда, слышите? Иначе я убью ее! Вы, все, валите из зала! Увижу хоть одну гвардейскую морду — девке не жить, клянусь!

— Мы сделаем все, что вы скажете. Отпустите заложницу.