Пикник на Аппалачской тропе

Конечно, проще было связаться с Эриком и узнать у него, куда он убрал мои керны и почему их нет на экранах всезнающих ЭВМ. Конечно, я постарался его найти, тем более с ним у меня два года назад были самые хорошие отношения. Но я сразу выяснил, что Эрик в это время был в длительной экспедиции в очень труднодоступном месте и связаться с ним практически невозможно.

Каждое утро в 8.30 приезжал я на работу в департамент геологии и полдня занимался изучением литературы, теорией — выполнял первую часть своей программы работ. А вторую половину дня я проводил в холодильнике: надевал теплую одежду и без всяких ЭВМ, дедовским способом, открывал один за другим пеналы и ящики, осматривал их содержимое, не обращая внимания на этикетки.

Я был убежден, что с первого взгляда узнаю свой керн. Он, к счастью, разительно отличался от кернов глетчерного льда, которыми в основном был забит холодильник.

А между тем начали сказываться результаты той серии телефонных звонков, которые я сделал в первые дни жизни в Буффало. На днях мне позвонил из города Боулдер, что значит в переводе «булыжник», из штата Колорадо один из старейших и известнейших гляциологов, австралиец, работающий в США на деньги Национального научного фонда. Он сообщил, что институт альпийских и полярных исследований штата Колорадо приглашает меня прибыть в город Боулдер, где он находится, провести семинар по вопросам теплового состояния ледников, обсудить общие проблемы, ознакомиться с их работами и посетить другие научные учреждения Боулдера. Деньги для оплаты моих билетов пересылают в университет в Буффало.

— На обратном пути из Боулдера в Буффало вы сделаете остановку в городе Медисон штат Висконсин, чтобы прочитать лекции в Центре полярных исследований университета штата Висконсин, и встретитесь с руководителем центра, профессором Чарльзом Бентли. Он уже ждет вас. Все расходы мы берем на себя. Вопрос согласован с профессором Лангвеем, у которого вы работаете, и департаментом полярных программ Национального научного фонда, который осуществляет руководство вашей работой в США, — сообщил мне далекий голос со странным акцентом. — А теперь добро пожаловать в Америку! Ты просто молодец, что сделал это. Мы ждем тебя двадцать второго сентября. Подробное расписание поездки ты и Лангвей получите, — тот же голос говорил теперь на хорошем русском языке, но тоже со странным акцентом.

Да, конечно же это был стариннейший из моих иностранных друзей, австралиец, доктор Курт Эйве. Я познакомился с ним, правда, заочно, почти двадцать лет назад после того, как опубликовал в одном из советских журналов статью о том, что под центральной, самой толстой и холодной у поверхности частью антарктического ледникового покрова идет непрерывное таяние льда и должны существовать подледниковые моря, озера пресной талой воды. Эта простая и общепринятая сейчас точка зрения, доказанная уже и экспериментально, в свое время была встречена с большими сомнениями многими гляциологами по двум причинам: во-первых, потому что этого не может быть, так как этого не может быть никогда, а во-вторых, потому что метод расчета процесса возможного таяния под ледником вызывал у некоторых сомнение. И вот вдруг на мое имя тогда пришел странный продолговатый конверт с иностранными марками и огромными штемпелями гашения, где было написано: «Мельбурн». В конверте лежало письмо от профессора метеорологии Мельбурнского университета и научного руководителя антарктической программы Австралии доктора Эйве. В письме доктор Эйве писал о том, что он прочитал и перевел на английский мою статью, так как может свободно читать по-русски. Он писал дальше, что согласен с результатами, изложенными в статье, и методами, которыми они получены, и сообщал о том, что и он занимается подобными расчетами и его расчеты подтверждают выводы моей статьи.

Письмо это оказалось для меня очень важным. Ведь доктора Эйве знали и высоко ценили во всем мире. Я показал многим, включая и моих оппонентов, это письмо, и оно сильно укрепило мое положение в новой для меня науке. Но больше всего оно дало мне в моральном отношении. Во-первых, я стал более уверен, что все, о чем я написал, похоже на правду. А во-вторых, я вдруг реально почувствовал, что международное сотрудничество ученых, переписка между ними с обсуждением научных результатов существует, и я тоже могу принять в ней участие.

Полет в Колорадо