Пикник на Аппалачской тропе

На другое утро я встал пораньше, чтобы посмотреть, как дети Бентли и их соседей в семь утра выбегают на улицу, чтобы успеть сесть в ярко-желтый школьный автобус. Школьные автобусы — одно из изобретений Америки. Они делают огромные круги и собирают детей с очень большой площади, особенно за городом. Ведь живут американцы так раскиданно. Когда автобус останавливается, чтобы взять детей, он весь вспыхивает мигающими огнями: все движение на улице в обе стороны прекращается. Конечно же и Чарли был уже на ногах. Это он утром следит, чтобы дети — девочка Молли и мальчик Алек (американский вариант Саши) — вовремя проснулись. Пока они плещутся в душах — их в доме два, — чистят зубы и умываются, Чарли быстро готовит простой завтрак: половинка разрезанного еще вечером грейпфрута, посыпанного сахарным песком и поставленного на ночь в холодильник, чтобы разрезанная долька впитала сладость, а сам фрукт охладился. Потом в каждую чашку, по числу едоков, насыпается из красивой картонной коробки несколько больших ложек кукурузных хлопьев, в которые добавлено что-нибудь сладкое, вроде изюма. Перед самой едой, чтобы не разбухли хлопья, в чашки наливается ледяное, прямо из холодильника молоко. Полученное блюдо тут же едят ложками. Молоко наливал Чарли прямо из бумажных квадратных пакетов. Ведь его в Америке никогда не кипятят. Что-то добавляют в молоко, из-за чего оно не скисает, стоит открытое в холодильнике много дней, а потом внезапно вдруг становится горьким. После кукурузных хлопьев Молли и Алек пьют чай или кофе с молоком или без молока или просто стакан молока с белым американским, безвкусным хлебом, намазанным толстым слоем светло-коричневой, незнакомой европейцам массы, называющейся здесь «пинатс-баттер». Это масло из земляных орешков. Все американские дети обожают его. Кстати, оно очень дешевое, и его с удовольствием едят американские взрослые, и конечно же сам Чарли. Но человек, который первый раз пробует это масло во взрослом возрасте, например я, с трудом может проглотить маленький кусок.

Конечно, на столе в кухне Чарли был и сыр, оставшийся от вчерашнего ужина, и куски холодного мяса, и салат — но все это были, с точки зрения родителя, может быть, и желательные, но уже не обязательные компоненты завтрака.

Накормив детей, мы наскоро завтракали сами тем же самым, правда, добавляем еще одно блюдо — «яичницу с беконом». Американская яичница такого названия готовится совсем не так, как наша, русская. Приготовление ее начитается задолго до того, как вылиты на сковороду яйца. Дело в том, что наиболее длительной частью процесса является жарение не яиц, а бекона. Длинные, сантиметров двадцать, и узкие — шириной сантиметров пять, тоненькие кусочки бекона раскладываются на подогретой сковороде, и постепенно из них вытапливается жир. Когда жир начинает затапливать кусочки бекона, его сливают и продолжают эту операцию до тех пор, пока на сковороде не окажутся деформированные, скрюченные, но абсолютно сухие, хрустящие и разламывающиеся кусочки-ленточки бекона. Только потом, доведя бекон до такого состояния, его перекладывают на тарелку и начинают готовить собственно яичницу обычным у нас способом, используя при этом маргарин или растительное масло, но никогда не на вытопленном жире, который многие считают здесь вредным и безжалостно сливают в ведра для отходов. Эта яичница подается на тарелках, ну а сухие, хрустящие, уже чуть остывшие, но издающие приятный запах кусочки бекона ставятся на отдельной тарелке в центре стола для всех, обычно из расчета — три длинные ленточки на каждого.

Запах свежего кофе и бекона — пожалуй, самые традиционные запахи завтрака в американском доме. Поэтому на продающихся везде залитых в пластик, герметичных фунтовых пачках ленточки бекона, нарезанные уже под нужный размер, чтобы не тратить время по утрам. И всегда написано: на каком дереве, с добавлением каких ароматизирующих средств коптился этот бекон. Ведь именно от того, в каком дыму он коптился, многое зависит. Судя по надписям на пачках, я понял, что особенно ценится тот бекон, который коптился в дыму дерева под названием «гикорь». Тот самый гикорь, о котором я впервые услышал еще студентом, получив в альпинистской секции института свои первые горные лыжи, сделанные из дерева с незнакомым названием «гикорь». Я почему-то был тогда убежден, что лыжи из гикоря — это хорошо.

Потом я узнал, что гикорь — американский орех — действительно отличается прочностью. Не знал я тогда лишь то, как далеко занятия альпинизмом и горными лыжами, а, через них знакомство с ледниками заведет меня и где, и в таком неожиданном контексте встречу я дерево гикорь.

Ровно в восемь с половиной утра, как и у себя в Буффало, я был на работе.

Привез меня Чарли.