Пикник на обочине

— Знаю, — сказал Рэдрик, чтобы отвязаться.

— Врешь... не знаешь... Про Золотой шар слыхал?

— Слыхал.

— Думаешь... сказка?

— Ты бы молчал лучше, — посоветовал Рэдрик. — Силы ведь теряешь.

— Ничего... ты меня вынесешь... Мы с тобой столько ходили, Рыжий... Неужели бросишь?.. Я тебя вот такого... маленького... знал... Отца твоего...

Рэдрик молчал. Очень хотелось курить, он вытащил сигарету, выкрошил табак на ладонь и стал нюхать. Не помогало.

— Ты меня должен... вытащить... — проговорил Барбридж. — Это из-за тебя я погорел... Это ты... Мальтийца... не взял...

— Из-за жадности своей ты погорел, — холодно сказал Рэдрик, — а не из-за меня. Молчал бы лучше.

Некоторое время Барбридж только кряхтел. Он снова запустил пальцы за воротник и совсем запрокинул голову.

— Пусть весь хабар твой будет... — прокряхтел он. — Только не бросай.

Рэдрик посмотрел на часы. До рассвета оставалось совсем не много, а патрульная машина все не уходила. Прожектора продолжали шарить по кустам, и где-то там, совсем рядом с патрулем, стоял замаскированный лендровер, и каждую минуту его могли обнаружить.

— Золотой шар... — сказал Барбридж. — Я его.... нашел... Вранья много... вокруг него... наплели потом... И сам я... плел... что, мол, любое... желание выполняет... Хрена — любое... Если б любое... меня б здесь... давно не было... жил бы в Европе... в деньгах бы... купался...

Рэдрик посмотрел на него сверху вниз. В бегущих голубых отсветах запрокинутое лицо Барбриджа казалось мертвым, но стеклянные глаза его выкатились и пристально, не отрываясь, следили за Рэдриком.

— Вечную молодость... хрен я получил... — бормотал он. — Денег... хрен. А вот здоровье... да... и дети у меня... хорошие... и жив... Ты такого и во сне... не видел... через что я... прошел... и все равно... жив... — Он облизал губы. — Я его... только об этом... прошу... Жить, мол, дай... и здоровья... и чтобы дети...

— Помолчи, Барбридж, — сказал, наконец, Рэдрик. Что ты как баба? Если смогу — вытащу. Не ради тебя, конечно. Детей мне твоих жалко.

— Нет, — упрямо сказал Барбридж. — Ты меня... в любом случае... вытащишь... Золотой шар... Хочешь, скажу, где?

— Ну, скажи.

Барбридж застонал и пошевелился.

— Ноги мои... — прокряхтел он. — Пощупай, как там...

Рэдрик протянул руку и, ощупывая, провел по его ноге ладонью от колена и ниже.

— Кости... — хрипел Барбридж. — Кости есть еще?

— Есть, есть, — соврал Рэдрик. — Не суетись.

На самом деле кости в ноге прощупывались только от колена и выше. Под коленом до самой ступни нога была как резиновая палка, ее можно было узлом завязать.

— Врешь ведь... — сказал Барбридж. — Зачем мне врешь?.. Что я... не знаю? Не видел... никогда?

— Колени целы, — сказал Рэдрик.

— Врешь ведь, наверное... — сказал Барбридж с тоской. Ну, ладно... Ты только... меня вытащи... Я тебе все... Золотой шар... Карту нарисую... про все ловушки там... расскажу...

Он говорил и обещал еще что-то, но Рэдрик уже не слушал его. Он смотрел в сторону шоссе. Прожектора больше не метались по сторонам, они замерли, скрестившись на том самом мраморном обелиске, и в ярком голубом тумане Рэдрик отчетливо увидел тощую черную фигуру, бредущую среди крестов. Фигура эта двигалась как бы вслепую, прямо на прожектора. Рэдрик увидел, как она налетела на крест, отшатнулась, снова ударилась о крест и только тогда обогнула его и двинулась дальше, вытянув вперед длинные руки с растопыренными пальцами. Потом она вдруг исчезла, словно провалилась сквозь землю, и через несколько секунд появилась снова правее и дальше, двигаясь с каким-то нелепым нечеловеческим упорством, как заведенный механизм. И тут вдруг прожектора погасли. Заскрежетало сцепление, взревел дико двигатель, мелькнули красные и синие сигнальные огни сквозь кусты, и патрульная машина, сорвавшись с места, на бешеной скорости понеслась к городу и исчезла за стеной. Рэдрик судорожно глотнул и распустил «молнию» на комбинезоне.

— Никак уехали... — лихорадочно бормотал Барбридж. — Рыжий, давай... давай по-быстрому... — Он засуетился, зашарил вокруг себя руками, схватил мешок с хабаром и попытался подняться. — Ну, давай, чего сидишь?

Рэдрик все смотрел в сторону шоссе. Теперь там было темно, и ничего не было видно, но где-то там был этот — вышагивал, слов но заводная кукла, оступаясь, падая, налетая на кресты, путаясь в кустарнике.

— Ладно, — сказал Рэдрик вслух. — Пойдем.

Он поднял Барбриджа. Старик как клещами обхватил его левой рукой за шею, и Рэдрик, не в силах выпрямиться, на четвереньках, помогая себе руками, поволок его через дыру в ограде.

— Давай, давай... — хрипел Барбридж. — Не беспокойся, хабар я держу, не выпущу... Давай...

Тропа была знакомая, но мокрая трава скользила под ногами, ветки рябины хлестали по глазам, а мосластый старик был неимоверно тяжел, словно мертвец, да еще мешок с хабаром, позвякивая и постукивая, все время цеплялся за что-то, и еще страшно было натолкнуться на этого, который, может быть, все еще блуждал здесь.