Пикник с кровью

Была февральская ночь, сырая, промозглая, особенно мрачная в зоне Центрального вокзала. В два часа пятнадцать минут комиссара Амброзио срочно вызвали на улицу Мессина, в самом конце улицы Луиджи Ноно, примыкающей к восточной окраине Мемориального кладбища. Внешне обычная днем, эта улочка с наступлением темноты кажется угрюмой и зловещей. В блестящем от дождя асфальте отражаются стремительные огни автомобилей, но фары не успевают осветить мрачные закоулки, вроде того, который притаился в начале улицы, - с несколькими голыми деревьями, лавочками в чахлом садике, навесом для машин, мусорным контейнером, переполненным рваными пластиковыми мешками. Возле этого контейнера, держась руками за живот, корчился на земле какой-то парень.

Окровавленное лицо его исказила гримаса боли, руки были в крови, из открытого рта текла розовая пена. Парень стонал, задыхаясь, но стоны становились все тише. Приехала скорая помощь, и при звуке сирены, когда санитары захлопнули за носилками дверцы, Амброзио вздрогнул.

Другой парень лежал поперек лавочки напротив серого одноэтажного здания, он скончался по крайней мере полчаса назад. Пуля попала ему в лоб, прямо между глаз. Примерно тех же лет, что и первый, этот тоже был одет в заношенные узкие джинсы, зеленоватый свитер и кожаную куртку на меховой подкладке. Руки со следами масла, будто парень недавно копался в моторе машины, врезались в память Амброзио. Хотя было темно, он заметил и кожаный ремешок с металлическими кнопками на правой и кварцевые часы на левой руке убитого. Часы еще отсчитывали время.

Полицейские машины, сверкавшие в темноте мигалками, скорая с пронзительной сиреной, толпа служащих из морга, ограждение из карабинеров, пожарники, врач, помощник прокурора - все это напомнило комиссару ночной праздник. Пикник с кровью, - подумалось ему.

- Луна-парк смешанного секса, - словно откликаясь на его мысли, сказал Де Лука. - Правда, без луны.

Тем временем исчезли здешние завсегдатаи. Ночами они обычно прохаживались вдоль высокой кирпичной ограды с коваными железными решетками на окнах, сквозь которые виднелись часовенки и кипарисы. Исчезли уличные торговцы, наркоманы, бродяги и юные бразильцы, раскрашенные под женщин, с подложенными пластиковыми грудями, в распахнутых синтетических шубах, обнажавших длинные загорелые ноги и узкую полоску на бедрах. Даже белый торговец, продававший пирожные и печенье с одиннадцати вечера до утра, спешно закрыл свое заведение. Разъехались клиенты в автомобилях - вплоть до приезда полиции они то и дело останавливались один за другим, полные жадного любопытства.

В черном небе показался красный мигающий огонек. "Почтовый самолет", подумал Амброзио, слушая тающий шум моторов.

- Ну и погодка, - проворчал Де Лука, показывая комиссару водительские права, потрепанные и грязные. - Как бы к утру снег не повалил.

- Чьи это?

- Убитого. Его звали Гаспаре Аддамьяно, 23 года, механик, местный, жил по улице Тортона.

- А раненый?

- Альдо Торресанто, они, должно быть, друзья, жили в соседних домах.

- Профессия?

- Ученик.

- Чего?

- Не знаю.

- Знаешь, где улица Тортона?

- За Генуэзским вокзалом.

- Когда-то я обедал в ресторане за вокзалом.

- Один наш коллега там живет, на улице Нови. Маленький переулок с несколькими домами.

- Пойду туда завтра утром, - решил Амброзио, подумав, что такие преступления труднее всего поддаются раскрытию, поскольку совершаются импровизированно, из-за легкомыслия, запальчивости или безрассудства.

- Ты знаешь, Милан перестает мне нравиться, - сказал комиссар, когда они фотографировали убитого.

Серый кот быстро перебежал улицу и спрятался под фургоном. Радио в машине карабинеров что-то хрипело.

Час спустя в скверике возле кладбища уже никого не было.

- Ты приедешь завтра?

- У меня выходной, - ответил Де Лука, - с вами должна быть Надя Широ. Потом добавил:

- Считайте, что вам повезло, комиссар: отличная девушка.

Амброзио вспомнил об этом, когда назавтра утром ехал в служебной машине по улице Тортона.

Улица была полна магазинчиков, тратторий, крошечных мастерских, свежеокрашенных домиков. Лил холодный дождь, и поток машин не давал старушке под зонтиком перейти улицу. "Пропустите ее, - сказал он полицейскому, который был за рулем. Инспектор Надя Широ, сидевшая рядом, молчаливая брюнетка с сумочкой на коленях, внимательно посмотрела на комиссара.

"Она меня изучает, - подумал Амброзио. - Наверное, говорит себе: у старика мягкое сердце. Или он лицемер, который хочет показаться передо мной в лучшем свете".

Сестра Гаспаре Аддамьяно уже была предупреждена. Крашеные рыжие волосы придавали ее лицу какое-то враждебное выражение. Но комиссар знал: с первыми впечатлениями нельзя спешить, они часто обманчивы.

Бледная, с облупившимся кое-где на ногтях лаком, она была в свитере, который облегал стройное тело и подчеркивал высокую грудь. На кожаном ремешке висел серебряный медальон в виде стилизованного солнца. На ногах черные кожаные сапоги, они напомнили комиссару куртку ее брата.