Читаем Пиндар, Вакхилид. Оды, фрагменты полностью

1с Во имя Олимпийского Зевса!Я взываюК славной вещаниями золотой Пифийской скале,К вам, Хариты, и к тебе, Афродита:В этот трижды священный день 5Примите меня,Певчего пророка Пиерид!Я прослышал: медноустая влага КасталииОсиротела мужами,И веду свой хорК чести моей и к ладу меж верными. 10Сердцу моему повинуясь, как младенец нежной матери,Я схожу в Аполлонову дубраву, цветущую венками и праздниками,Где блюдущие темный пуп Земли 15Так часто дельфийские девыПоют Феба,Оземь стуча быстрою стопой… 18
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .1э … И откуда начинается бессмертное. 50Богам дано раскрыть это перед мудрыми,А смертным не дано уловить.Девственные Музы, вам открыто все:С матерью Мнемосиною и с владыкою черных туч 55Это ваш удел!Слушайте же меня:Жаждет язык мой излить сладкорунный медНа пиру богов, на широком ристалище Локсия, 602с Меж жертв,Приносимых за блещущее всеэллинство,От которого отмолил дельфийский народТот голод… 65. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .…В смертном лике Париса,Спустив стрелу с тетивы,Бог, бьющий вдаль, 80
Надолго уберег Илион от разорения,2а Грянувшей смертью сокрушивВерную ограду ахеян, 85Мощного сына морской Фетиды с синими кудрями.Неукротимый духом,Как он спорил с Герою, богиней о белых локтях,Как он выходил на Полиаду!Не велик был бы труд низринуть Дарданию, 90Не будь над ней Аполлон.Но над золотыми тучами и кручами ОлимпаВосседая, ЗевсНе волен перемерить меру судьбы, предел богов;За высоковолосую, 95За Елену был должен в пылу палящего огняСгинуть просторный Пергам.И когда в оплаканный плачущими могильникЛег мощный труп Пелеева сына,
То через соленую волну 100Поплыли гонцы на СкиросЗа широкою силой Неоптолема,2э И Неоптолем сокрушил Илион.Но не судьба была ему увидеть милую мать, 105Не судьба была водить по отчим полямМирмидонских конниковВ медных шлемах, —Его вынесло к Томару в молосской земле,Не щадимого ни бурями, 110Ни тем, чей широк колчан и далек удар, —Ибо поклялся Феб:Кто старца Приама убил в прибежище алтарного очага,Тому не достичь ни радостного дома, ни преклонных лет:И меж слуг, в раздоре за должный дарОн сразил Неоптолема 120В ограде своей, там, где пуп Земли. Иэ, иэ, юноши, пойте, иэ, пеан!
3с Ты царишь над Дорийским морем,Остров со славным именем,Сияющая звезда Эллинского Зевса! 125Не дадим тебе возлечь за жертвенный стол,Не почтив тебя пеанами:Наши песни взлетят к тебе, как прибой,И ты скажешь нам,От какого бога ты — первая средь морей и праведная меж путников? 130Это он, вершащий и это и то,Всевидящий Кронид,Одарил тебя обилием,У вод Асопа,У самого порога дверей ееВзяв высокогрудую деву Эгину, — 135Золотыми прядями воздухаОн окутал широкую спину Земли,Чтоб на ложе бессмертия… 140
Перейти на страницу:

Все книги серии Литературные памятники

Похожие книги

Ахилл Татий "Левкиппа и Клитофонт". Лонг "Дафнис и Хлоя". Петроний "Сатирикон". Апулей "Метамофозы, или Золотой осел"
Ахилл Татий "Левкиппа и Клитофонт". Лонг "Дафнис и Хлоя". Петроний "Сатирикон". Апулей "Метамофозы, или Золотой осел"

В седьмой том первой серии (Литература Древнего Востока, Античного мира, Средних веков, Возрождения, XVII и XVIII веков) входят признанные образцы античного романа: «Левкиппа и Клитофонт» Ахилла Татия (перевод с древнегреческого В. Чемберджи), «Дафнис и Хлоя» Лонга (перевод с древнегреческого С. Кондратьева), «Сатирикон» Петрония (перевод с латинского Б. Ярхо) и «Метаморфозы» Апулея (перевод с латинского М. Кузмина). Вступительная статья С. Поляковой. Примечания В. Чемберджи, М. Грабарь-Пассек, Б. Ярхо, С. Маркиша. Иллюстрации В. Бехтеева и Б. Дехтерева.

Ахилл Татий , Борис Исаакович Ярхо , Гай Арбитр Петроний , Гай Петроний , Гай Петроний Арбитр , Лонг , . Лонг , Луций Апулей , Сергей Петрович Кондратьев

Античная литература / Древние книги
История животных
История животных

В книге, название которой заимствовано у Аристотеля, представлен оригинальный анализ фигуры животного в философской традиции. Животность и феномены, к ней приравненные или с ней соприкасающиеся (такие, например, как бедность или безумие), служат в нашей культуре своего рода двойником или негативной моделью, сравнивая себя с которой человек определяет свою природу и сущность. Перед нами опыт не столько даже философской зоологии, сколько философской антропологии, отличающейся от классических антропологических и по умолчанию антропоцентричных учений тем, что обращается не к центру, в который помещает себя человек, уверенный в собственной исключительности, но к периферии и границам человеческого. Вычитывая «звериные» истории из произведений философии (Аристотель, Декарт, Гегель, Симондон, Хайдеггер и др.) и литературы (Ф. Кафка и А. Платонов), автор исследует то, что происходит на этих границах, – превращенные формы и способы становления, возникающие в связи с определенными стратегиями знания и власти.

Аристотель , Оксана Викторовна Тимофеева

Зоология / Философия / Античная литература