Пионерская правда

В двух словах, дело обстояло так: наш одноклассник выходил из детской библиотеки на улице Свердлова, как вдруг увидел на противоположной стороне улицы подозрительного иностранца, который фотографировал живописный иркутский дворик – полуразвалившиеся деревянные домишки с вросшими в землю окнами и белый деревянный туалет… Димка (назовём его так) не растерялся и побежал на перекрёсток улиц Ленина и Свердлова, где стоял милиционер, регулировавший движение. Естественно, милиционер оперативно отреагировал на поступивший от нашего одноклассника сигнал, и задержал иностранного гражданина, намеревавшегося путём публикации своих гнусных фотоснимков в западной прессе очернить нашу советскую действительность.

После рассказа пионервожатой, слово взяла стоявшая рядом с директрисой важная дама, оказавшаяся представительницей райкома комсомола, и сообщила, что наш одноклассник награждается Почётной грамотой райкома, а также ценным подарком – именными часами, которые были тут же вручены Димке. Потом было сказано ещё много разных слов – про международную обстановку и происки империалистов, а когда прозвенел звонок на перемену, все столпились вокруг Димки, желая полюбоваться часами. Весь день Димка ходил именинником, а после уроков наши же одноклассники подкараулили его возле школы и хорошенько отлупили – чтобы не задавался и не ябедничал… Да, именно так – не ябедничал, ибо в наших глазах Димкин поступок выглядел, как донос – не более…

Несколько лет назад я встретил Диму, и когда разговор зашёл о том случае, мой одноклассник признался мне, что ему до сих пор стыдно за эту историю с иностранцем, а часы, подаренные райкомом комсомола, через год сломались, и часовщики говорят, что восстановлению они не подлежат…

«ВНУКИ СУВОРОГО»

«Бьёмся мы здорово, колем от чаянно, внуки Суворого, дети Чепаева» – этот девиз несколько лет украшал «пионерский уголок» нашего класса. Нас нисколько не интересовало, кого мы «от чаянно» яко бы, колем, и кто же такой наш общий дедушка «Суворый». Пионерская жизнь нас перестала интересовать тогда же, в четвёртом классе, когда совершенно неожиданно для себя мы превратились в «пионерский отряд имени героя гражданской войны Виталия Борсоева». Кто такой этот самый Виталий Борсоев, мы не имели ни малейшего понятия. А наши педагоги, придумавшие этот пионерский отряд, не имели ни малейшего представления о том, что интересует каждого из нас. В результате, нам навешали «пионерские поручения», что называется, «от фонаря». Ничего доброго из этого не вышло: скромную девочку Иру назначили санинструктором, но когда она стала робко проверять, кто из одноклассников пришёл на урок с грязными руками, её, бедолагу, принялись жестоко терроризировать; двоим двоечникам – охламонам вменили в обязанность шефство над пенсионерами, и они рьяно взялись ходить по магазинам за хлебом-молоком-печеньем для одиноких дедушек и бабушек… Как выяснилось позже, они попросту выклянчивали у подопечных стариков сдачу «на мороженное», а то и вовсе взяв деньги на покупки, терялись навсегда… Другие мои одноклассники, назначенные вожатыми октябрят, устроили в младших классах настоящую дедовщину – отнимали у малышей деньги, устраивали показательные порки и прочие безобразия… Не лучше обстояли дела и у юных натуралистов, которые в самый короткий срок выловили из классного аквариума всех рыбок, а попутно засушили все цветы в кабинете… Зато редколлегия классной стенгазеты, в которую определили меня, была на хорошем счету: втроём мы увлечённо рисовали стенгазету, которую наш редактор торжественно вывешивал на следующий день в школьном коридоре (этим его участие в работе редколлегии и ограничивалось). За нашу интересную и яркую стенгазету учителя всегда хвалили… исключительно её редактора. Так вот и «бился от чаянно» наш пионерский отряд имени Суворого-Борсоева почти четыре года – непонятно, за что и с кем…

«…Я Б В ФАРЦОВЩИКИ ПОШЁЛ…»