Пионерско-готический роман, тинейджеры и «обескураживающие повторы»

Именно о таких «дядях» говорит мальчик Галиен Тукк в моей повести (но не с гордостью, как утверждает г-н Арбитман, а с усталостью измучившегося ребёнка):

«Я мальчик… На мужчин я насмотрелся в эти дни, ну их к чёрту. Они и предать могут, и убить беззащитного… И нечего меня сравнивать с мужчинами. Тоже мне похвала…»

Существует скорбный список подростков и юношей, погибших на улицах Москвы в октябрьские дни 1993 года. Они были без оружия. Они не хотели воевать. На улицы их привело то ли ребячье любопытство, то ли желание понять причины взрослого безумия. По ним стреляли. Мужчины…

Четыре совсем молодых человека, выпускники отряда «Каравелла», в последние годы погибли от рук бандитов (или наёмных убийц, поди разберись).

Помня о них, я не могу в своих книгах удержаться от «обескураживающих повторов». Это «повторение», увы, диктуется жизнью. И писать об этом я считаю своим делом.

Ну, а дело г-на Арбитмана — писать рецензии, это естественно. И он их, видимо, будет писать дальше, ибо выполняет социальный заказ. Выполняет, может быть, неосознанно, сам не понимая этого. Но объективно — это именно социальный заказ: от того «взрослого общества», к которому, судя по всему, принадлежит и сам г-н Арбитман.

В этом обществе живёт страх. Возможно, бессознательный, интуитивный, но страх. Перед тем поколением, которое вырастет и спросит у старших:

«Что же вы это сделали с нами, господа? И до чего довели страну!»

Не все ведь растут «тинейджерами» и вырастают «крутыми мужчинами», для которых «баксы» и «мерседесы» — смысл бытия. Будут и те, кто спросят.

От редакции

Публикуя статью Владислава Крапивина, мы видим в ней — помимо понятной, надо полагать, реакции писателя на критику откровенно тенденциозную и недобросовестную — еще и некое отражение нынешних особенностей литературного процесса.

Наступила, по-видимому, и для нас пора зрелости, а стало быть, и осознания: покончив (или — считая так!) с былым тоталитаризмом, мы покамест во многом остаемся в плену его. В частности — по-прежнему доверяем Тем, Кто Все Знает формировать наше отношение к книгам.

Но ведь ясно же: и Те, Кто Все Знает — неизбежно субъективны, как и любой из нас!

Сегодня это особенно ясно.

Вещать Истину в наипоследней инстанции? Но даже и самый маститый из Всезнающих возглашает лишь часть этой истины — ту ее часть, что отвечает запросам и вкусам слоя авторов и читателей, который этот Всезнающий обслуживает. Именно — определенного слоя! Ибо цельного (как это было еще совсем недавно) писательско-критическо-читательского триединства уже нет — и едва ли оно возродится. Вот это-то нам всем и предстоит осознать.

Никому не дано отныне навязывать свои — сугубо частные — вкусы в качестве инструкции для всей читающей публики. Она, эта публика, разномастна, многослойна, неоднолика. Одним по душе — крутой детектив, другим — патриотические эпопеи, третьим — переводные ”фэнтэзи”, четвертым — наиновейший ”турбореализм”, пятым… шестым… и т. д. И каждый конкретный представитель этой читающей публики волен наконец осознать свое право на независимость, на свой собственный вкус — без оглядки на авторитеты. Без оглядки на то, что напишет, к примеру, журнал ”Детская литература” или даже ”Литературная газета”, поскольку и в этой (всего лишь — одной из многих!) газете работают конкретные люди с вполне субъективными вкусами.

Конечный наш вывод — увы, стародавний: все принимайте к сведению, но ничего не принимайте на веру, сомневайтесь во всем — и утверждайте себя в своих собственных убеждениях!

_{«Уральский следопыт», № 8, 1994 г. с. 59–63, Заочный КЛФ}