Пионеры — герои

Зина немного повзрослела, набралась опыта подпольной работы.

И комитет решился доверить ей очень сложное и опасное дело.

Неподалёку от Оболи, в посёлке торфозавода, расположилась офицерская школа. Сюда съезжались на переподготовку из-под Ленинграда, Новгорода, Смоленска и Орла артиллеристы и танкисты фашистской армии. В Оболи от них просто не стало житья. Увешанные крестами и медалями, они были уверены, что им всё дозволено: насилие, разбой, грабёж.

Юные подпольщики Оболи задумали «наградить» фашистов новым крестом, только не железным, которым награждал Гитлер, а другим…берёзовым.

Зину устроили на работу в офицерскую столовую. Первое время Зина приходила домой совершенно обессиленная, едва добиралась до кровати. Шли недели, и девочка начала привыкать. Ей казалось, что спина уже не так ноет, как раньше, да и руки стали проворнее.

Немцам приглянулась русская девочка с косичками. «Дизе клейне медхен ист гут», — говорили они про Зину. Ей одной разрешали входить на кухню. Она носила воду, дрова. Зина готова была тащить на кухню любые тяжести, лишь бы очутиться поближе к пищевым котлам, куда её не подпускали повара…

Зинина сестрёнка Галя проснулась на рассвете, её разбудили чьи-то голоса. Она открыла глаза и увидела, как Зина и тётя Ира, работавшая официанткой в офицерской столовой, возятся с банкой, которая до этого была спрятана в углу среди кукол. На чёрной этикетке банки были изображены череп и скрещенные кости.

Зина вытащила из банки пакетики.

— А не много ли? — это спрашивала тётя Ира.

— Нет, нет, как раз, — ответила Зина.

В этот день она заменяла заболевшую судомойку. Это облегчило ей доступ к котлам с пищей. Но шеф-повар и его помощник зорко за ней присматривали. Зине даже казалось, что они догадываются о её намерениях и поэтому торчат всё время на кухне.

До завтрака сделать ничего не удалось. Зина с нетерпением ждала, когда начнётся закладка в котлы продуктов на обед.

В зале официантки накрывали столы к обеду. Расставляли цветы, раскладывали на столах приборы. Несколько раз к Зине подходили за чистыми тарелками тётя Ира и двоюродная сестра, комсомолка Нина Давыдова. По грустному лицу Зины они догадывались, что дело плохо. Надо её выручать. Но как? Вызвать главного в зал — это наиболее верный способ. Надо только придумать подходящий повод.

Начался обед. Офицеры занимали места за столиками. Официантки бегали на кухню и обратно, то и дело подбрасывая в окошко грязную посуду.

Вдруг за одним из столиков поднялся шум. Очкастый офицер, ковыряясь вилкой в тарелке, спрашивал у Нины Давыдовой:

— Вас ист дас? Что это такое?

— Бифштекс, господин обер-лейтенант.

— Врёшь, каналья! — обругал её офицер. — Это подошва…

— А при чём тут я? — со слезами в голосе спрашивала официантка. — За пищу, господин обер-лейтенант, отвечает главный повар.

Я не виновата, что он пережарил…

— Позови шеф-повара! — потребовал офицер.

Ноги Нины ещё никогда не бегали так быстро, как сейчас. Несколько мгновений — и шеф-повар предстал перед обер-лейтенантом.

Зина осталась наедине с помощником главного, мешковатым и малоподвижным ефрейтором Кранке. Покуда обер-лейтенант распекал шеф-повара, Кранке вертелся у плиты, где жарились котлеты.

— Эй, клейне медхен, — услышала вдруг Зина голос ефрейтора. — Дрова! Принеси дрова, шнеллер!..

«Вот он… момент. Не упустить. Не опоздать», — шептала про себя девочка, устремившись с охапкой дров к котлам.

Покамест повар, согнувшись, накладывал в топку поленья, Зина успела всыпать в котел порошок.

Спустя два дня на военном кладбище вблизи Оболи хоронили более ста офицеров, обедавших в тот день в столовой.

У гитлеровцев не было прямых улик против Зины. Боясь ответственности, шеф-повар и его помощник утверждали на следствии, что они и на пушечный выстрел не подпускали к пищевым котлам девочку, заменявшую судомойку. На всякий случай они заставили её попробовать отравленный суп. «Если откажется, — решили повара, — значит, она знает, что пища отравлена».

Зина как ни в чём не бывало взяла из рук шеф-повара ложку и спокойно зачерпнула суп.

— Медхен, капут… капут!.. — громко вскрикнул ефрейтор.

Зина не выдала себя и сделала небольшой глоток. Вскоре она ощутила поташнивание и общую слабость.

— Гут, гут, — одобрил её поведение шеф-повар, похлопав по плечу. — Марш нах хаузе…

С трудом Зина добралась до деревни. Выпила у бабушки литра два сыворотки. Немного стало легче, и она заснула.

Чтобы уберечь Зину от возможного ареста, подпольщики переправили её ночью к партизанам в лес.

* * *

В партизанском отряде Зина стала разведчицей. Она научилась метко стрелять из трофейного оружия, захваченного, у гитлеровцев.

Ходила добывать сведения о численности вражеских гарнизонов в местечке Улла и деревне Леоново. Несколько раз девочку отправляли для связи и в Оболь, где активно действовали юные подпольщики: то взорвали водокачку, то подожгли склады со льном и продовольствием, то пустили под откос воинский эшелон с бомбами и снарядами.