Пионеры Вселенной

Он рассказал все: как велось следствие по его делу, как объявили постановление Особого совещания, как везли в Боровск. Написал первые впечатления от города, от неожиданного расположения исправника, об устройстве на службу и, наконец, о счастливых днях с Лизой…

Рассказывая о своей судьбе, Стрешнев не забыл упомянуть о своем новом друге – Циолковском и попросил, если возможно, прислать книжки или журналы, где бы освещались вопросы воздухоплавания.

Письмо было написано так задушевно, что Лиза, читая его, даже прослезилась.

– Передай, Сережа, сердечный привет Алисе Сергеевне. Если б не она – тебе бы не избежать Сибири…

После успенья, в традиционный день начала классных занятий Циолковский обещал зайти за Стрешневым, чтоб вместе отправиться в училище.

Еще с вечера Лиза вычистила мужу гимназический вицмундир и попросила поставить будильник на семь часов, чтобы было достаточно времени для сборов. Боясь проспать – легли пораньше.

Ночь была тихая, беззвездная… Стрешнев проснулся, открыл глаза и, увидев, что еще темно, снова задремал. Ему уже начал сниться какой-то сон, как вдруг за окном послышался дикий, пронзительный стоголосый вопль. Стрешнев и Лиза вскочили испуганные, непонимающе глядя друг на друга.

– Что? Что такое? – Стрешнев бросился к окну и увидел улицу, запруженную чем-то белым, колыхающимся, ревущим. Он протер глаза и понял – гонят гусей. Они кричали, хлопали крыльями, пытались взлететь. Над ними свистели и щелкали бичи погонщиков. Стрешнев подошел к перепуганной Лизе.

– Гонят гусей – всю улицу запрудили.

– Боже мой! А я думала – вторая Помпея… Куда же их гонят?

– Не знаю…

Вошла кухарка Корнеевна – пожилая, тихая женщина.

– Не пугайтесь, барыня, это гуси галдят… Чтоб им околеть вместе с хозяевами.

– Куда их гонят, Корнеевна?

– В Москву, милая, гонят пешками. Этак-то дешевле…

Стрешневы уже не могли уснуть и стали одеваться…

Когда пришел Циолковский, Стрешнев был в «полном параде».

– Я пришел пораньше, боялся, чтоб вы не проспали, а оказывается, вы встали раньше меня, Сергей Андреич.

– Нас в пять часов подняли гуси.

– А, знаю, знаю, – заулыбался Циолковский, – сам испытал. Недаром говорят, что гуси спасли Рим…

– Неужели они доходят пешком до Москвы? – спросила Лиза.

– Превосходнейшим образом. Вы видели, какая у них обувь?

– У гу-сей?

– Да-с… Это, знаете ли, изобретение нашего коммерческого века! Я бы патент выдал. Гуси-то обуты лучше нас – в асфальт!

– То есть как это в асфальт?

– Очень просто. Делают поперек дороги широкий жестяный лоток и наполняют его жидким, подогретым асфальтом или варом. Чтоб асфальт не остывал, снизу в канаву кладут горячие угли. А рядом с лотком насыпают песок. Гусей гонят гуртом. Они ступают в асфальт, а потом в песок – вот и обуты!

– Находчиво! Я бы сказал, оригинально, – рассмеялся Стрешнев и взглянул на часы. – Однако уже время!

– Да, пойдемте.

– С богом! Желаю успехов! – сказала Лиза и, накинув платок, вышла их проводить.

Всех учителей пригласили к директору.

Стрешнев, одетый в серый гимназический вицмундир с золотыми пуговицами, сразу привлек внимание.

– Это что, инспектор из Калуги? – зашептались учителя.

– Вероятнее всего!

– Почему же он пришел с Циолковским?..

– Да-с… тут что-то такое…

– Господа! – забасил директор, важно разглаживая седую бороду и вставая. – Позвольте вас поздравить с началом классных занятий и пожелать больших успехов! Я выражаю надежду, что во вверенном мне училище и в этом году все будет хорошо и благополучно.

Он достал из жилета массивные серебряные часы и, взглянув на них, щелкнул крышкой:

– Прошу еще минутку. – Он остановил бесцветные старческие глаза на сидящем в углу Стрешневе.

– Позвольте, господа, представить вам нового учителя русского языка, господина Сергея Андреевича Стрешнева.

Стрешнев встал, поклонился.

– Сергей Андреич служил в Санкт-Петербурге, в ее императорского величества Марии Александровны женской классической гимназии, но волею судеб заброшен в наш город… Надеюсь, что вы отнесетесь к нему с должным вниманием и э… сердечностью… Ну-с, а теперь, господа, – к занятиям. С богом! Сейчас будет звонок.

2

Осень с ее гнетущими дождями и непролазной грязью в Боровске – самая непереносимая пора. Городок блекнет и делается серым, бесцветным, как облетевший сад. Вечером на улицах непроглядная темень – городок словно вымирает. Даже в трактирах и на постоялых дворах не слышно пьяных голосов. Собаки и те – молчат…

А выпадет снег, и все преобразится! Корявые, темные рубленые дома под белыми шапками красуются, как терема. Молодайки в шубейках, отороченных мехом, и в цветистых полушалках кажутся красавицами. Даже почтовые лошади, запряженные в русские сани да увенчанные колокольчиками под дугой, – летят, заливаются веселым звоном. Кругом – бело, весело, любо! Вот она зимушка-зима! И настроение у людей совсем другое!..