Пионовый фонарь

После этого Камэдзо притащил откуда-то три мушкета и ушел к дому Городзабуро на разведку, а остальные затаились у Дзюрогаминэ и стали ждать.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

Между тем Аикава Коскэ сидел на постоялом дворе "Сумия" и ждал, когда колокол ударит пятую стражу. "Наверное, теперь уже скоро", подумал он и стал собираться. Шнурами от мечей он подвязал рукава, утопил защелки на эфесах, сунул за пояс слева меч мастера Тосиро Ёсимицу, подаренный тестем, а справа - меч мастера Тэнсё Сукэсады, завещанный Иидзимой Хэйдзаэмоном, вышел со двора, пересек мост и подкрался к забору. Калитка оказалась приоткрыта! "Это матушка открыла..." - подумал он и пробрался в сад. Вот и пристройка, о которой говорила мать. Он приблизился к щитам, закрывавшим веранду, и прислушался. В доме было тихо, только слышался храп прислуги. Со стороны моста доносился плеск воды. Неужели все спят? Коскэ прислушался снова и на этот раз услыхал тихий голос, произносивший молитвословие. "Кто бы это мог молиться?" - удивился он и слегка отодвинул щиты. На веранде сидела его мать О-Риэ.

Перебирая в руках четки, она читала молитвы. Коскэ смутился.

- Матушка, - тихо позвал он. - Я, кажется, ошибся, здесь ваша спальня?

- Ты не ошибся, - ровным голосом ответила О-Риэ. - Но О-Куни и Гэндзиро давно уже бежали. Я помогла им.

- Вы помогли им бежать? - ошеломленно проговорил Коскэ.

О-Риэ сказала:

- Да, я встретила тебя после девятнадцатилетней разлуки и на радостях пообещала тебе помочь наказать О-Куни и Гэндзиро... Так могла поступить только опрометчивая женщина. По дороге сюда я все время думала о том, что предаю память своего второго мужа. Хозяин этого дома, Городзабуро, с тринадцати лет кормит меня и дает мне кров, он мне тоже как родной сын... А ты, Коскэ, ведь ты сын Курокавы, человека, с которым я разошлась, мы с тобой не родные, потому я и помогла им бежать. Я это сделала, и иначе сделать я не могла. Убей меня, Коскэ, как родственницу твоих врагов, беги за ними в погоню, настигни и казни своей рукой, без помощи со стороны...

Коскэ поднялся на веранду...

- Не говорите, что мы с вами не родные, матушка, - жалобно сказал он. Что с того, что вам пришлось покинуть отца и меня, когда мне было четыре года?

Ведь он был пьяным буяном, он мучил вас, и я вас нисколько не осуждаю... Пусть порвались семейные узы, кровные-то узы порваться не могут, вы все равно остались для меня настоящей матерью. Сколько я себя помню, я все время думал о вас, живы ли вы, здоровы ли... Когда я встретился с вами, то подумал, что это боги вознаградили меня за мою веру... А когда вы сказали, что поможете мне наказать О-Куни и Гэндзиро, радости моей и благодарности не было предела. И что же, теперь вы говорите мне, что нет между нами уз родства, что эти узы связывают вас только с детьми вашего второго мужа... Где же ваше сердце, матушка? Как могли вы отвернуться от меня? И если вы так думали всегда, то почему не открылись мне еще в Эдо? Ведь я бы понял вас... Я сам искал бы своих врагов, я буду искать их, переберу весь свет по травинке, но найду и казню их... Но как мне быть теперь? Вы предупредили их, они изменят свой облик...

Если я не настигну их, то не смогу восстановить род господина... Пусть расторгнуты узы семьи, но ведь нельзя расторгнуть узы крови! Пусть вы расторгли и узы крови, но как это жестоко, как могли вы так поступить?..

Забывшись от обиды, Коскэ положил руки на колени матери и затряс ее. О-Риэ была спокойна и холодна.

- Ты недаром служил в доме самурая, - произнесла она. - Ты говоришь, как благородный человек... Ты прав, даже когда расторгаются семейные узы, остаются еще узы крови. Я не помогла тебе казнить твоих врагов, и род твоего господина ты не восстановишь... Но я искуплю свою вину!

С этими словами она быстрым движением выхватила из-под одежды кинжал и вонзила себе в горло. Коскэ в ужасе схватил ее за руки.

- Что вы делаете, матушка? - закричал он. - Зачем вы убили себя? Матушка!

Матушка!

О-Риэ была мужественной женщиной. Она выдернула кинжал из раны и прикрыла ладонью хлынувшую кровь. Дыхание ее прерывалось, лицо стало серым. Жизнь покидала ее.

- Коскэ... - пробормотала она. - Коскэ... Это выше разума... Хотя узы крови остаются, даже когда нет семейных уз... Я еще раньше решила помочь им бежать и затем убить себя... Помнишь, в Эдо... когда Хакуодо смотрел на меня... Он сказал, что видит на лице моем тень смерти... Он знает свое дело, теперь я поняла смысл этих слов... Разве не злой рок преследует меня?.. Моя приемная дочь убила твоего господина... Я умираю... Сейчас я перестану дышать, и меня не станет. Ты так и считай, что с тобой говорит привидение... Нет у меня долга перед Городзабуро... Слушай... Я научу тебя, по какой дороге сбежали О-Куни и Гэндзиро... Слушай...

С этими словами она сжала руку Коскэ и притянула к себе. "Злосчастная судьба!.." - вырвалось у него во весь голос. Этот вопль достиг ушей Городзабуро, он встревожился и прибежал в пристройку посмотреть, что случилось. Раздвинув сёдзи и взглянув, он, простая честная душа, кинулся к матери.