Пёрл-Харбор: Ошибка или провокация?

Принц Коноэ на другом берегу Тихого океана также находился в сложной ситуации. Его страна находилась в страшнейшей экономической зависимости от США, война в Китае превратилась из легкой прогулки в затяжной конфликт, в пат, выхода из которого не было видно. Из Берлина одна за другой сыпались телеграммы с настойчивыми просьбами развернуть боевые порядки против Англии, взять Сингапур. Но в условиях тогдашней политической ситуации в Токио отказаться от тройственного пакта, встать в русло американской политики и уйти из Китая означало верное самоубийство. Неудивительно, что Коноэ стремился найти компромисс с США, но он был ограничен слишком большим количеством факторов и на кардинальное изменение политики пойти не мог — «ястребы» в правительстве слишком наседали. Премьер-министр мог полагаться лишь на доклады Номура да на собственное видение ситуации. Он решил продолжать переговоры с Вашингтоном, но в то же время любой ценой стремился сохранить пакт с Германией и Италией. По его распоряжению военные ни на секунду не прекращали подготовку к войне с Америкой и Британией. Общий агрессивный вектор в политике страны доминировал.

11 мая состоялась неофициальная встреча Хэлла и Номура, во время беседы японский посол заявил, что его страна «испытывает сильное желание избежать войны в Тихом океане». Миролюбивый тон не сильно впечатлил госсекретаря, и он решил прощупать визави на предмет других вопросов, затрагивавших американо-японские отношения. Так Хэлл поинтересовался: разрабатывает ли Имперское правительство планы вывода войск из Китая, однако вразумительного ответа не получил. На вопрос, собирается ли «его правительство применять силу в целях захвата территорий», Номура ответил, что таких задач нет. Однако Хэлл это заявление воспринял холодно. Так попытка выяснить действительные намерения японского правительства больше света на ситуацию не пролила[388]

.

12 мая Номура вручил американскому правительству «конфиденциальный» меморандум, содержавший проект американо-японского урегулирования[389]. Во вступительной части документа выражалась «вера во взаимопонимание» между двумя нациями. По основным вопросам внешней политики двух стран предлагалось:

1. В отношении европейской войны: США ограничиваются мерами самообороны и не вмешиваются в конфликт. Япония также не вмешивается в конфликт и заявляет, что тройственный пакт имеет лишь оборонительный характер.

2. По китайскому вопросу: США признают стремление Японии создать миролюбивые и взаимовыгодные отношения между Китаем, Манчжоу-го и Японией, США прилагают усилия к организации переговоров между режимом Чан Кайши и Имперским правительством.

3. Оба государства устанавливают нормальные торговые отношения.

4. Экономическая деятельность в Тихоокеанском регионе ведется на равных правах, а японская экспансия носит исключительно мирный характер.

5. Япония и США гарантируют независимость Филиппин, США отказываются от дискриминационной политики в отношении эмигрантов из Японии.

В отношении японо-китайского урегулирования Имперское правительство предлагало «три принципа Коноэ», сформулированных еще 30 ноября 1940 г.: 1) добрососедские отношения Китая и Японии, 2) совместная оборона против коммунизма, 3) экономическое сотрудничество обеих стран, при отсутствии экономической монополии Японии в Китае и ущемления экономических интересов третьих держав.

Япония настаивала не только на признании Соединенными Штатами этих принципов, но и на публикации совместной декларации Китая, Японии и Манчжоу-го о единстве внешнеполитических целей. Предусматривался и вывод японских войск из Китая, за исключением специального соглашения. По всей видимости, подразумевался «совместный фронт борьбы с коммунизмом», который обеспечивал неограниченное пребывание японских войск в стране. Кроме того, японское правительство требовало, чтобы Чан Кайши пошел на переговоры, в противном случае США предлагалось прекратить любую помощь гоминьдану. Был также, под давлением немецкой стороны, поднят вопрос о прекращении американской помощи Великобритании[390].

Документ явно не мог устроить Вашингтон, фактически от Белого дома требовали уступок, сравнимых лишь с Мюнхеном, в то время как все обязательства японской стороны носили либо формальный характер, либо имели оговорки, которые фактически сводили на нет их значимость. Данный документ показал, что поиск компромисса с Японией на приемлемых для США условиях невозможен.