Пётр Великий в жизни. Том первый

Брикнер А. Г. История Петра Великого: В 2 т. Т. 1. – М.: ТЕРРА, 1996. C. 36–37

После смерти королей чаще всего наступают междоусобные войны и раздоры из-за замещения престола. Поэтому для укрепления и для долголетия королевства, для сохранения мира и для предотвращения междоусобиц нет ничего полезнее, как установить твёрдый порядок замещения престола. Об этом мы здесь и поразмыслим… Что делать, если королевич мал годами? Если жива мать, то полезно, чтобы она правила за сына [вместе] с разумными думниками… Если же король оставит много детей – сыновей и дочерей, то несомненно предпочтение должно быть всегда отдано мужчинам, а не женщинам, старшим братьям, а не младшим… Однако же делают исключение, если старший из наследников от рождения лишён ума или чувств и поэтому неприспособлен и непригоден в правители. То есть если он будет слеп или совершенно глух, или безумен, или совсем глуп… И при этом надо постановить, чтобы никто не смел прибегать в этих спорах к оружию. А тот, кто во время спора затеет войну, тем самым лишится своих прав и никогда не будет допущен к власти, и принесённая ему присяга будет недействительной, раз она противоречит народному закону… Турецкие дворцовые стрельцы, которых зовут янычарами, не дошли ещё до такого своеволия, ибо они не ставят королями людей не из королевского рода. Но и там творится гнусное беззаконие, ибо они, когда им захочется, задушат царя и посадят [на престол] царского сына или брата. И всё это им легко сходит… А там, где дело решает своеволие воинов (как у турок)… там, как правило, мерзкий беспорядок и нет прочной основы правления.

Юрий Крижанич. Политика. М.: Новый свет, 1997. С. 123, 340, 354

Бояре, по тайному между собою согласию, ожидали, что Царство наследует Пётр. Мать его из фамилии Нарышкиных с братьями своими уговаривала к этому Бояр, недовольных Феодором, только что погребённым, ещё и тем, что Феодору, возненавидевшему отеческие обычаи, нравилась и одежда и украшения Польские, а особенно тем, что он приказал сжечь книгу Государства Московского, содержавшую в себе означение степени и достоинства древних и знатных фамилий, то, чем кто заслужил право на именитость. Так как в эту книгу многие вносили свои имена не за какой-нибудь доблестный подвиг воинский, а за то, что богаты и успели подкупить, то Государь приказал сжечь её, выставляя причиною то, что это несправедливое предпочтение одних другими, после внесения имени в книгу, причиняет часто большой беспорядок и непослушание ему, Государю, и что за этим необходимо должно последовать падение Государства. Нередко случалось, что в военное время мужи крепкие и рукою и умом, но беднейшие и не так значительные предпочитались другим по должности, быв назначены в военноначальники или полководцы; но, не быв означены в книге вышеписанной, бывали презираемы другими, которые, быв почтены не за заслуги, а за пролазничество и деньги, или за что-нибудь другое внесены в книгу, хвастались именитостью, доставшеюся им от предков. Из этого происходили с той и другой стороны споры, не смотря на права должностных людей, и угрожали Царству гибелью. Сожжение этих книг, учинённое под таковым предлогом поселило в сердцах многих людей отвращение к Феодору.

Повествование о московских происшествиях по кончине царя Алексия Михайловича… С. 76–77

И тогда ж [после смерти царя Фёдора] на утрие, патриарх Иаким и вся Палата собрались и все чины знатные и персоны ко двору. И когда патриарх объявил всем о смерти и предложил о избрании на царство из двух братьев царевича Ивана и Петра Алексеевичев, и стало быть несогласие как в боярех, так и площадных: одни – одного, а другие – другова.

Куракин Б.И. Гистория о Петре I и ближних к нему людях. С. 228

Тогда Патриарх с архиереями и вельможами вышел на крыльцо, велел всяких чинов людям собраться на площади перед церковию Спаса…

Соловьев С.М. История России… Т. XIV. С. 354

А сперва он, [старший] великий государь [Иоанн Алексеевич], на царство не выбран для того, что очьми был скорбен.

Желябужский И.А. Дневные записки. Цитируется по изданию: Рождение империи. М. Фонд Сергея Дубова. 1997. С. 263