Пир для Воронов (пер. Цитадель Детей Света)

Общий зал был набит детьми. Бриенна попыталась их сосчитать, но они не могли постоять на месте даже мгновение, поэтому некоторых она сочла дважды, а некоторых ни разу, пока, наконец, она не отказалась от этой затеи. Они сдвинули столы вместе, образовав три длинных линии, и старшие мальчики снимали с них лавки. Старшие означало, что им было лет десять-двенадцать. Джендри был почти взрослым мужчиной, но приказы, словно королева замка слугам, отдавала Уиллоу.

«Если б она была аристократкой, то для нее отдавать приказы, а им — подчиняться, было бы вполне естественно». — Бриенну заинтересовало, не могла ли Уиллоу оказаться кем-то большим, чем она выглядела. Девочка была слишком юной и обыкновенной, чтобы оказаться Сансой Старк, но она была как раз подходящего возраста, чтобы оказаться ее родной сестрой, а даже леди Кейтлин говорила, что у Арьи нет красоты сестры. — «Каштановые волосы, карие глаза, худая… может это быть она, или не может?» — Она помнила, что у Арьи Старк были каштановые волосы, но Бриенна не была уверена насчет цвета глаз. — «Каштановые волосы и карие глаза, или нет? Могло так случиться, что она все же выжила в Солеварнях?»

Снаружи померкли остатки дневного света. В доме Уиллоу зажгла четыре сальных свечи и велела девочкам поддерживать жаркий огонь в очаге. Мальчишки помогли Подрику снять с ослика поклажу и притащили вяленую рыбу, баранину, овощи, орехи, круги сыра, а септон Мерибальд хлопотал на кухне за готовкой овсянки.

— Мои апельсины, увы, закончились, и сомневаюсь, что я увижу их до следующей весны, — жаловался он какому-то малышу. — Ты когда-нибудь пробовал апельсины, парень? Сжимал его в руке и пил его прекрасный сок? — Когда мальчонка отрицательно помотал головой, септон взъерошил его волосы. — Если будешь хорошо себя вести и поможешь помешивать овсянку, тогда весной я принесу тебе один.

Сир Хайл стянул сапоги и уселся у огня, вытянув ноги. Когда Бриенна села рядом, он кивнул на дальний угол комнаты.

— Там на полу, где нюхает Собака, потеки крови. Их постарались отскрести, но кровь впиталась в пол, и полностью ее удалить не получится.

— На этом постоялом дворе Сандор Клиган убил трех людей своего брата, — напомнила она ему.

— Это так, — согласился он. — Но сказал, что они умерли здесь первыми… или последними.

— Ты боишься горстки детишек?

— Четверо было бы горсткой. Десяток было бы уже слишком. А это какая-то какафония. Детей надо замотать в пеленки и повесить куда-нибудь на стену, пока девчонки не отрастят грудь, а мальчишки не подрастут и начнут бриться.

— Мне их жалко. Все они потеряли родителей. А у некоторых их убили прямо на глазах.

Хант закатил глаза.

— Я забыл, что разговариваю с женщиной. Твое сердце такое же жидкое, как и овсянка нашего септона. Как такое возможно? Где-то внутри нашей мечницы живет мамаша, жаждущая рождения. То, что тебе действительно хочется, это розовенького младенца, сосущего твою грудь. — Осклабился сир Хайл. — Я слышал, что для этого нужен мужчина. И лучше всего, муж. Почему бы не я?

— Ты до сих пор не отказался от приза…

— Единственный приз, который мне нужен — это ты, единственный ребенок лорда Селвина. Я знал людей женившихся на дурочках и сосунках ради приданного в десять раз меньше Тарта. Я, признаюсь, конечно, не Ренли Баратеон, но у меня есть определенное преимущество — я до сих пор жив. Некоторые, правда, могут сказать, что это единственное, что у меня есть. Поэтому свадьба будет на руку нам обоим. Земли мне, и полный замок всего этого для тебя. — Он обвел рукой комнату с детьми. — Уверяю, я способный. Я отец, по крайней мере, одного бастарда. В прошлый раз, когда я приходил ее навестить, ее мать вылила на меня кастрюлю супа.

Она от ушей до шеи залилась румянцем.

— Моему отцу всего лишь пятьдесят четыре. Он еще не так стар, чтобы жениться и родить наследника от новой жены.

— Да, это риск… если твой отец снова женится, и если его невеста окажется способной зачать, и если ребенок окажется мальчиком. Но я делал ставки и похуже.

— И проигрывал. Поиграйте с кем-нибудь еще, сир.

— И это советует мне дева, которая ни с кем никогда не играла. Если б попробовала, то переменила свое мнение. В темноте ты, как все женщины, ни чем ни хуже любой красавицы. Твои губы просто созданы для поцелуев.

— Губы как губы, — ответила Бриенна. — Все губы одинаковы.

— Потому что все они созданы для поцелуев, — радостно согласился Хант. — Оставь сегодня свою дверь незапертой, я нырну в твою постельку и докажу, что прав.

— Если попробуешь, то уйдешь евнухом. — Бриенна поднялась и ушла от него.

Септон Мерибальд спросил, может ли он произнести молитву, не замечая маленькую голую девчушку, ползущую по столу.

— Конечно, — сказала Уиллоу, перехватив голышку прежде, чем та влезла в кашу. Они склонили головы и поблагодарили Отца и Мать за их промысел… все кроме темноволосого парня из кузницы, который во время молитвы сидел, скрестив руки на груди. Бриенна не одна это заметила. Когда молитва подошла к концу, септон Мерибальд, поглядев в другой конец стола, спросил:

— Ты не любишь богов, сынок?