Пир плоти

Насколько можно было понять, профессор Рассел, безусловно, принадлежал к когорте самых выдающихся умов Соединенного Королевства.

— А в котором часу вы приехали домой? — перебила профессора Уортон.

Рассел тут же умолк, в глазах его появилось недоуменное выражение. Еще не случалось, чтобы кто-то прерывал его на середине фразы. Теперешнее ощущение было для Рассела новым и, мягко говоря, не самым приятным.

— Где-то около восьми, — все-таки ответил он.

— Значит, вы живете недалеко отсюда?

Он пожал плечами:

— Да. Это обходится недешево, но удобства, связанные с этим, с лихвой окупают все затраты.

— Вы не дадите мне свой адрес?

Он неохотно назвал инспектору улицу и номер дома. Последний находился в полутора милях от больницы, и Уортон знала, что место это весьма престижное, а квартиры там безумно дорогие.

— Надеюсь, вы не собираетесь шастать по округе и расспрашивать соседей? Они не привыкли к тому, чтобы их допрашивала полиция.

Сказанное профессором прозвучало так, как если бы он сообщил, что его соседи не привыкли проводить время в компании афроамериканцев или азиатов.

Холодная улыбка чуть тронула губы инспектора.

— Если нашим сотрудникам придется наведаться туда, я предупрежу их, чтобы они не писали в цветочные горшки.

Последовала одна из тех исполненных значения пауз, когда кажется, что сам Господь Бог вдруг решил прислушаться к происходящему в сотворенном им мире. Рассел уставился на Уортон, она в свою очередь ответила таким же долгим немигающим взглядом.

— Вот-вот, предупредите их, — буркнул наконец Рассел.

Чувствовалось, что гроза вот-вот разразится.

— Вы куда-нибудь выходили вечером?

— Нет.

— Кто-нибудь может подтвердить это?

После небольшого колебания он ответил:

— Нет.

Выждав пару секунд, Уортон уточнила:

— Вы уверены?

Он мгновенно взорвался:

— Разумеется, черт побери, я уверен! Вы полагаете, я могу не знать, есть ли в доме еще кто-нибудь или нет?

Инспектор широко улыбнулась:

— Вы, несомненно, сознаете, что, утаивая информацию, важную для следствия, рискуете быть привлеченным к судебной ответственности?

— Я был один! — огрызнулся он.

Это мы проверим.

Уортон решила на время оставить эту тему. Позже у нее еще будет возможность пощипать Рассела.

— Вы вчера заходили в музей по каким-нибудь делам?

Помолчав, профессор ответил:

— Нет.

— Вы знали убитую?

На этот вопрос он ответил не задумываясь:

— Нет!

— Вы уверены? Не слишком ли вы поторопились с ответом? Разве она не могла быть вашей ученицей, студенткой?

— Я ответил быстро, инспектор, потому что абсолютно уверен, что никогда прежде не видел ее.

Уортон понимала, что даже ей, вооруженной терпением и острыми клыками, не пробить броню самоуверенности Рассела.

— Инспектор! — в дверях раздался голос Каплана.

Уортон встала, отчасти с любопытством, отчасти с раздражением, и подошла к полицейскому. После непродолжительной беседы с подчиненным она вновь вернулась к Расселу.

— На данный момент это все, профессор. Вы можете быть свободны.

Но, как ни странно, теперь, получив разрешение заняться своими делами, Рассел желал продолжить разговор.

— Уже? — спросил он, отрывая взгляд от стройных ног Беверли Уортон. — Я ничем больше не могу помочь вам, инспектор?

— Пока ничем, профессор. Позже вам, конечно, придется дать письменные показания.

Он улыбнулся, но уже совсем не так, как прежде.

— Надеюсь, я буду давать их вам?

Она не сразу нашлась, как отреагировать на столь неожиданный переход к флирту. Как будто с окончанием официального допроса их отношения изменились и теперь можно было забыть о делах и заняться более приятными вещами.

— Нет, профессор, — произнесла она наконец, вкладывая в свои слова и несколько иной смысл, который в общих чертах можно было бы выразить так: «Шутить изволите?»

С лица Рассела все еще не сошла улыбка, но в глазах появилось жесткое выражение.

— Жаль, — ответил он.

Беллини едва успел придать своему лицу беспристрастное выражение, когда Уортон, резко повернувшись, прошествовала мимо него из комнаты. За ней немедленно последовал и Рассел, на ходу застегивая двубортный пиджак и высвобождая манжеты рубашки из рукавов.

* * *

— Где он?

— Первая дверь справа. Но он в абсолютно непотребном состоянии, инспектор.

По тону Каплана было ясно, как он относится к людям в «абсолютно непотребном состоянии».

— Этого и следовало ожидать.

— Когда он вошел, у него был такой вид, будто его только что выкопали из могилы, а увидев полицейских, он чуть не шлепнулся в обморок. Хотел тут же смыться, а когда мы его задержали, начал кричать и буянить. Пришлось малость утихомирить его.

— Надеюсь, вы не нанесли ему увечий?

— Нет, конечно.

Полицейские обменялись понимающими взглядами.

Джонсон ждал их рядом с комнатой помощников куратора. Уортон не задерживаясь прошла прямо туда, Джонсон последовал за ней, сделав знак констеблю, что тот может быть свободен.