Пир стервятников

Мы попались, сир, хотела сказать Арианна. Ваша смерть ничего не решит. Сдавайтесь, если любите вашу принцессу. Но слова эти так и остались непроизнесенными.

Сир Арис Окхарт, взглянув на нее с тоской и любовью, вонзил золотые шпоры в бока своего коня и пошел в атаку.

Он мчался к лодке, и белый плащ трепетал у него за плечами. Ничего столь рыцарственного и столь сумасбродного Арианне на своем веку видеть не доводилось.

— Неееееет! — закричала она, но дар речи вернулся к ней слишком поздно. Загудел один арбалет, за ним другой. Хотах выкрикнул что-то. Тяжелый дубовый щит на таком расстоянии защищал не лучше пергамента. Первый болт пригвоздил его к плечу рыцаря, второй оцарапал Арису висок. Брошенное кем-то копье угодило коню в бок, но скакун, шатаясь, продолжал бежать вверх по сходням. — Нет, — кричал кто-то, какая-то маленькая дурочка, — нет, не надо, я этого совсем не хотела. — Мирцелла тоже пронзительно кричала от страха.

Меч сира Ариса махнул вправо и влево, сразив двух копейщиков. Конь, став на дыбы, ударил в лицо гвардейца, перезаряжавшего арбалет, но другие продолжали стрелять. Скакун, утыканный болтами, рухнул на палубу. Арис успел свалиться с него и даже удержал меч. Он привстал на колени рядом с поверженным конем… и над ним вырос Арео Хотах.

Белый рыцарь слишком медленно поднял свой меч. Секира Хотаха отделила от плеча его правую руку, взмыла, брызгая кровью, вверх, опустилась снова в страшном двуручном размахе. Голова Ариса Окхарта хлопнулась в тростники, и Зеленая Кровь, тихо плеснув, смыла красную.

Арианна не помнила, как слезла с лошади, быть может — просто упала. Упираясь коленями и руками в песок, она рыдала, тряслась и извергала наружу свой ужин. Нет, стучало у нее в голове. Никто не должен был пострадать, ведь я так хорошо все придумала.

— Держите его, — взревел Арео Хотах. — Не дайте уйти!

Мирцелла тоже лежала на земле, с плачем закрывая лицо руками, и между ее пальцев струилась кровь. Арианна не понимала, в чем дело. Одни солдаты садились на коней, другие сгрудились вокруг заговорщиков, но все это не имело смысла. Она просто спит, и ей снится страшный кровавый сон. Не может такое происходить наяву. Сейчас она проснется и посмеется над своими ночными ужасами.

Когда ей стали связывать руки за спиной, она не сопротивлялась. Один из гвардейцев, одетый в цвета ее отца, рывком поднял принцессу на ноги, другой достал из-за ее голенища метательный нож — подарок кузины Ним.

Арео Хотах, хмурясь, взял его у солдата.

— Принц приказал мне вернуть вас в Солнечное Копье. — Кровь Ариса Окхарта обрызгала его щеки и лоб. — Простите великодушно, маленькая принцесса.

— Как он узнал? — Арианна подняла к нему залитое слезами лицо. — Я была так осторожна. Как он узнал?

— Кто-то проговорился, — пожал плечами Хотах. — Кто-то всегда проговаривается.

Арья

Каждую ночь перед сном она бормотала в подушку свою молитву:

— Сир Григор, Дансен, Рафф-Красавчик, сир Илин, сир Меррин, королева Серсея. — Имена Фреев с переправы она бы тоже добавила в перечень, если б знала их. Но когда-нибудь она узнает и убьет их всех.

Оказалось, однако, что в Черно-Белом Доме замечают все шепоты, даже самые тихие.

— Дитя, — спросил как-то добрый человек, — чьи это имена шепчешь ты по ночам?

— Ничьи.

— Ты лжешь. Все люди лгут, потому что боятся. Одни постоянно, другие — лишь изредка. Некоторые лгут лишь в чем-то одном и повторяют это так часто, что сами начинают верить в свою ложь… хотя маленькая частица их душ знает, что они лгут, и это отражается у них на лице. Скажи мне, чьи это имена.

Арья прикусила губу.

— Не важно чьи.

— Нет важно, — настаивал он. — Скажи.

Скажи, или окажешься на улице, послышалось ей в его голосе.

— Это люди, которых я ненавижу. Я желаю им смерти.

— Мы слышим много таких молитв в этом доме.

— Я знаю. — Благодаря Якену Хгару ее желание сбылось трижды. Стоило только шепнуть…

— Ты потому и пришла к нам? — продолжал добрый человек. — Пришла научиться нашему мастерству, чтобы убить ненавистных тебе людей?

Арья не знала, как на это ответить.

— Может быть.

— Тогда ты пришла не в то место. Не ты решаешь, кому жить, а кому умирать. Это в руках Многоликого. Мы лишь слуги его, поклявшиеся исполнять волю бога.

— Да? — Арья оглядела статуи, у ног которых мерцали свечи. — Который из них он?

— Все из них.