Пирамида

В девятом часу утра в линейном отделении милиции станции Мары раздался звонок из Ашхабада:

– Что там у вас опять?

– Не беспокойтесь, товарищ полковник, – сказал Ахмет Ахатов, подойдя к телефону. – Все нормально. Преступление раскрыто, преступник арестован. Не беспокойтесь, не беспокойтесь, все в порядке.

День

Показания Клименкина Виктора Петровича, 1949 года рождения.

«25 апреля, в субботу, в 21 час я был в компании своих товарищей, Семенова Г. М., Семенова А. В., а также Гавриленко Б. П. Мы сидели в комнате № 4 общежития Марыстройтреста… Мы, то есть я, мои товарищи и другие ребята (шесть человек), выпили две бутылки вина марки «Ашхабадское», и одну бутылку водки я выпил с Семеновым Г. и тремя ребятами из комнаты № 26, фамилии которых Цепелев, Шнайдер, третьего зовут Гриша.

Потом, приблизительно в 23.50, мы, то есть я с Семеновыми, пошли на вокзал проводить Семенова Г., который должен был ехать в Куйбышев Новосибирской области. Я и Семенов А. решили покурить, вышли из зала и сели на скамейку, находящуюся под навесом, потом легли и задремали. Спустя некоторое время к нам подошли два милиционера и сделали замечание, что спать здесь нельзя, после чего мы встали и пошли опять в зал ожидания и сели рядом со спавшим Семеновым Г. Потом я встал и пошел домой. Когда пришел в общежитие, разделся и лег спать. Через короткий промежуток времени ко мне вошли сотрудники милиции и предложили поехать с ними».

– Так, – сказал молодой инспектор уголовного розыска Каспаров, которому Ахатов предложил провести первый допрос подозреваемого Клименкина. – Я прочитал тебе все написанное. Добавить можешь что-нибудь?

Виктор Клименкин – невысокий русоволосый парень – сидел на стуле, расслабившись, и как-то странно равнодушно смотрел на него. «Он или не он?» – в который раз подумал Каспаров. Кажущееся равнодушие можно расценить двояко…

В это воскресное утро Каспаров пришел на дежурство в девятом часу, увидел троих задержанных и этого парня, Клименкина, сидящего в специальном отделении за решеткой. Он еще не успел ничего спросить, как раздался звонок из Ашхабада. Трубку передали Ахатову. И бодрый тон Ахмета, и уверения его в том, что преступление раскрыто, насторожили Каспарова. Потом в одной из комнат он увидел кучку яркой пестрой ткани. Это была окровавленная одежда пострадавшей. От Хасанова узнал, что произошло. Вскоре Ахатов приехал с экспертами из больницы, и подозреваемого Клименкина вывели из-за решетки, отвели в комнату начальника ЛОМа, приказали раздеваться. Эксперт тщательно осмотрел одежду и тело Клименкина. Следов крови ни на одежде, ни на теле не было… Клименкина увели опять за решетку, а Ахатов достал нож из стола. Понюхал. «Сало!» – сказал он. Эксперт осмотрел нож. Следов крови как будто бы не было и здесь. Взяли Клименкина и других задержанных, поехали в больницу. На опознание. По дороге подсадили еще двоих, незнакомых. В глубине больничной палаты на койке лежала маленькая старуха. Лицо ее было сморщенным, желтым, глаза закрыты, она тяжело дышала. Эксперт и Ахатов подошли к ней, а Клименкина, Семеновых и двоих незнакомых мужчин выстроили тесной шеренгой. Милиционер Бердыев неотступно держал за руку Клименкина – боялся, видно, что тот убежит. Каспаров на всякий случай встал у двери. Эксперт наклонился к старухе и принялся по-туркменски что-то говорить ей, показывая в сторону стоящих шеренгой. Ахатов приподнял ее за плечи. Старуха была в тяжелом состоянии и, как видно, плохо понимала эксперта. Наконец она беспомощно махнула рукой в направлении стоявших. Один из них, маленький, лысый, Семенов Григорий, покачнулся и опустился на пол. Его подняли и положили на свободную койку. Обморок. Бердыев схватил Клименкина за другую руку, тот принялся возмущаться. Быстро Ахатов написал протокол. Все поочередно расписались. Каспаров заглянул в белый листок и увидел, что в графе «Подпись опознанного» расписался Клименкин.

– Клименкин, – сказал теперь, в помещении ЛОМа, Каспаров, – что же ты молчишь? Судя по твоим показаниям, ты преспокойно спал, когда было совершено нападение на старую женщину. Или был на пути к дому. Короче, в этом деле не участвовал. А в протоколе опознания сегодня утром ты расписался, что потерпевшая опознала именно тебя. Значит, ты и напал на нее. Почему же теперь ты утверждаешь, что спал?

– Нет, – ответил Клименкин. – Что х-хотите думайте. Я не н-нападал. П‑подраться я, можно сказать любитель, в‑верно. Но не со с‑старухой же. Что вы, с‑смеетесь, что ли. Как я н‑написал, т‑так и было.

Клименкин сильно заикался, и Каспаров подумал, что, может быть, оттого он и молчалив.

– Но ведь нож твой нашли, – сказал он.

– Н‑ну и что? М‑мой нож. Рыбу чистили, к‑колбасу резали. При чем тут нож? Я его с с‑собой н‑не носил.