Пиранья

– Ты на меня не сердись, ладно? Я просто уже старый и сентиментальный, с годами это, видимо, усугубляется. А ты все правильно делаешь. Нельзя жалеть таких, какие бы жизненные обстоятельства у них ни были.

– Вы не узнавали, что там у смежников по Паровозникову? Может, пора бы уже его выпустить? Харитонов признался, что специально следил за Андреем пару дней, чтобы научиться имитировать походку.

– Дожми его или Карманова, пусть расскажут, как бейсболка Андрея оказалась на месте преступления, тогда я смогу с этим к смежникам пойти.

– То есть – я должна за них работу сделать, а они потом только Андрея выпустят, который вообще не виновен? – разозлилась Лена, а Шмелев, не выпуская ее из объятий, проговорил:

– Ну так намекни своему Горскому, чтобы подключились.

– Своему?! – возмущенно начала Лена, но осеклась, услышав, как добродушно похихикивает Шмелев. – Николай Иванович, ну вы чего, а? – пробормотала она, смутившись.

– Да ладно тебе! Хороший мужик, я тут навел справочки. Он разведен, детей нет, бывшая жена живет где-то за пределами страны. Серьезный, честный – говорят, до отвращения, взяток не берет, перед начальством не лебезит, кино любит – тебе чего еще надо? Собой, кстати, вполне хорош. Да не красней ты так, я же по-хорошему.

Лена развернулась и уткнулась Шмелеву в плечо, даже не почувствовав, как царапает щеку о погон:

– Я боюсь все испортить, – призналась она шепотом. – Он мне очень нравится, Николай Иванович… мне с ним интересно, спокойно, не скучно. Но я так боюсь, что снова начну относиться к нему как к сыну и в который раз все испорчу, потому что Филя… он… ну, он другой совсем.

– Ну, раз он уже Филя, то, думаю, все у вас хорошо, – погладив ее по волосам, сказал Шмелев. – Я буду рад, если так и будет продолжаться, сколько можно одной быть. А такому, как Горский, я тебя доверю без всяких опасений. Раз уж Денис его не увидел, – добавил он негромко, и Лена вздохнула:

– Вы думаете, он бы ему понравился?

– Ну, мне же нравится, – усмехнулся Шмелев, поглаживая ее плечо. – Короче, не глупи, Ленка, не отталкивай его, он хороший мужик, такой, как тебе нужен.

Вечером, когда Филипп приехал за ней, Лена, сев в машину, спросила:

– Ты когда Паровозникова отпустишь?

– Это вместо «добрый вечер, рада тебя видеть»? – улыбнулся Филипп, выезжая на соседнюю улицу.

– Я очень рада тебя видеть, но ты не ответил на вопрос.

– Ты уже закончила со своим подозреваемым?

– Практически закончила. Если тебе нужно, можешь его допрашивать.

– Я бы хотел сделать это в твоем присутствии.

– Это зачем? – удивилась Лена, очень надеявшаяся, что ей удастся избавиться от Карманова как можно скорее.

– Так будет легче. Он тебя знает, у вас установился какой-то контакт, он, в конце концов, тебе доверяет. А я для него совершенно незнакомый человек, да еще и из такого ведомства. Было бы лучше, если бы ты вела допрос, а я бы просто присутствовал и задал интересующие вопросы, если они появятся.

– Но я же не знаю, что именно ты хочешь от него услышать.

– Я составлю вопросник, – рассмеялся он. – Так как? Согласна?

– А у меня есть выбор? Если бы он был, я бы сплавила этого уродца тебе и забыла бы о нем.

– Что, такой мерзкий тип? – сочувственно поинтересовался Филипп, останавливая машину на парковке у кинотеатра.

– Умножь на сто самые смелые свои предположения – и то вряд ли сможешь представить себе этого Карманова. – Лена передернула плечами. – Фу! А куда мы приехали?

– Я что, не сказал? Тут сегодня показывают «Идентификацию женщины» – видела?

– Конечно! Я его обожаю! – оживилась Лена. – Видела раз сто, не меньше!

– Ну, вот… – огорчился он, но Крошина взяла его за руку:

– И с удовольствием посмотрю еще столько же, не расстраивайся. Это действительно прекрасное окончание сегодняшнего дня – посмотреть этот фильм с тобой.

Выпалив это, она вдруг смутилась и почувствовала, что краснеет.

«Хорошо, что в машине темно, он может и не заметить».

– Мне будет приятно, если это действительно так, – негромко произнес Горский, сжимая ее руку своей.

– Тогда – идем?

– У нас еще есть время на кофе – не возражаешь?

Лена не возражала.

В темноте кинозала Филипп снова нашел ее руку, взял в свою и накрыл второй, и Лена почувствовала, как ей стало совсем спокойно. Рядом с Филиппом она всегда чувствовала себя уютно и как-то по-домашнему, где бы они при этом не находились. Она уже успела заметить, что он сводит брови к переносице, когда думает о чем-то, что у него чуть подергивается левая щека, когда он волнуется, она знала, что он любит крепкий черный кофе без сахара, но при этом может съесть половину бисквитного торта в один присест. Все эти милые пустяки казались Лене такими важными, она старалась при каждой встрече узнавать о Филиппе что-то еще, и эти мелочи словно складывались у нее внутри в потайную шкатулку, которую Лена, оставшись одна, открывала, чтобы бережно перебирать их до следующей встречи.

Она больше на старалась угодить, стать незаменимой, удобной – она просто наслаждалась каждой минутой, проведенной рядом с Филиппом.