Пиранья. Озорные призраки

Он и в самом деле не видел здесь никаких препятствий. На острове полным-полно хороших аптек, где в два счета можно купить чертову уйму порошков и жидкостей, каждая из которых сама по себе совершенно безобидна. Но если в надлежащих пропорциях смешать их с кое-какими, опять-таки безобидными субстанциями, которые найдутся в любой лавочке, обслуживающей садовников и цветоводов… Садовников здесь хватает, значит, есть и обслуживающие их магазины… Алюминий раздобыть тоже не проблема — прозаические ложки, колесные диски и тому подобное. Поработав часок, изо всей этой мирной продукции можно в два счета соорудить хлопушку, которая эсминец или фрегат, конечно, не потопит — а вот деревянную посудину вроде «Виктории» отправит на дно моментально и качественно, тут и беспокоиться нечего. Главное, знать, что с чем смешивать и в каких дозах. Мазур знал прекрасно.

— Лучше всего — нынче же ночью, — сказал Лаврик. — В крайнем случае — следующей. Потому что послезавтра утром они точно уйдут на Флоренсвилль: погода прекрасная, никаких тайфунов на сотни миль окрест… Денег у меня достаточно. При нужде скупим хоть все аптеки и магазинчики «Все для садовода». С технической стороны — никаких сложностей. Вот над процессом придется поломать голову.

— А что ее ломать? — сказал Мазур. — У нас, собственно говоря, только два варианта. Первый — раздобыть лодку, акваланги и болтаться в море, изображая мирных туристов, увлеченных подводными красотами. Ночью выходим на рейд и цепляем сюрприз.

— Громоздко чуточку.

— Не спорю. А что прикажешь делать? Второй вариант, сдается мне, малость потруднее будет претворить в жизнь. Теоретически говоря, можно, конечно, исхитриться попасть в гости на эту шикарную посудину, — он подбородком указал в сторону блондинки, разнеженно дремавшей в шезлонге. — Дальше было бы совсем просто: протащил на борт все компоненты в обычной спортивной сумке, места они занимают немного… Изготовил ночью сюрприз, проплыл метров двадцать и прицепил, где следует… Но как простым австралийским парням вроде нас на эту «Доротею» попасть? Судя по виду, на ней не клерк какой-нибудь мелкий приплыл отдохнуть от дебета-кредита… Миллионер какой-нибудь хренов. Обратил внимание на кошечку?

— И обратил, что ты обратил… — хмыкнул Лаврик. — Действительно, лоханка исполнена пошлой роскоши…

— Чья она, ты не в курсе?

— Ну, не считай меня Джеймсом Бондом… Запрос, конечно, пошел, но такие дела быстро не делаются. Что ты на меня так загадочно таращишься?

— Дела мы вроде бы все обговорили?

— Ага.

— Тогда давай отвлечемся на побочные вопросы, — сказал Мазур. — Можно сказать, личные. Я в толк не возьму, чего все они липнут именно ко мне — и ветреная красотка Гвен, и этот хмырь в белом, с замашками дешевого гангстера. Но у меня, знаешь ли, подозрения родились, вспомнил недавние события на Пасагуа, где ты меня выставил на открытое место в качестве видимой за версту приманки…

Лаврик смотрел на него ясным, чистым, незамутненным взором юного ангела со старинной иконы, бесконечно далекого от мирской суеты и грязи. Лик его был благостен и непорочен. Он даже не улыбался, стервец.

— Вот это вот я и имею в виду, — сказал Мазур сердито. — Когда ты обретаешь вид святого отшельника, жди подвоха… Так что?

— Ну, ты уж не переживай, пожалуйста, — сказал Лаврик без тени раскаяния. — Интересы дела, сам понимаешь. Пришлось, тут ты в самую точку угодил, опять поставить в чистом поле убедительную приманку. В интересах дела, само собой. Но ведь сработало, верно? Вокруг тебя закрутились все заинтересованные лица, а на меня никто и внимания не обращает, и я могу работать спокойно… По-моему, ничего страшного с тобой не произошло. Подумаешь, помахался в темном переулке с местными недотепами. Есть и приятная сторона, а? В лице твоей новой подружки. Только ты тут мне не вкручивай, что в постельку ее тащил, превозмогая ужас и отвращение…

— Да поди ты, — сказал Мазур без всякого раздражения. — Все я понимаю. Интересы дела — это святое. Но ты мог меня хотя бы предупредить, что опять выставляешь болваном?

— Извини, не мог. Когда я на службе, я циник и хам, и не существует для меня дружеских привязанностей…

— А если бы мне дали по башке чем-нибудь тяжелым? Или разрядили магазин в могучую, но незащищенную спину?

— Ну, что ты, как дите малое… — поморщился Лаврик. — Такие вещи с кондачка не делаются, должны быть веские причины, а их пока что не усматривается. Тебя просто старательно изучают.

— И кто они?

— А хрен их пока что ведает, откровенно говоря, — сказал Лаврик. — Неустановленные личности, казенно выражаясь, — ни этот твой прилипала, ни крошка Гвен. В комнате у нее, кстати, ничего подозрительного не отыскалось. Только примитивный приемничек, по которому она тебя подслушивает.

— Значит, все-таки она микрофон всадила?