Пират и язычница

– Ни одного мужчину не любили так, как меня, – поддразнил Рурк. – Вернись в постель и люби меня снова.

– Рурк, прекрати! Я серьезно!

– Знаешь, она очень его любит, но они слишком разные люди и вряд ли когда-нибудь приспособятся друг к другу. Екатерина вечно носит уродливые платья, считает, что показать ножку – великий грех, а стоит обнажить грудь, как прямиком отправишься в ад. И ненавидит все, что связано с постелью и исполнением супружеского долга. Карл, как всякий здоровый мужчина, жаждет обладать готовой на все женщиной, которая способна отвечать на его чувства.

– Вроде Барбары Каслмейн, – заключила Саммер.

Рурк пожал плечами; очевидно, любовные делишки короля его мало занимали.

– Если она дарит ему счастье, не надо осуждать за это их обоих.

Саммер сосредоточенно нахмурилась:

– Барбара не даст ему счастья. Наоборот, станет терзать его каждый день за то, что не женится на ней.

– Ты чересчур проницательна, малышка, – заметил Рурк и, вскочив с кровати, подхватил Саммер. Та честно визжала и брыкалась, но не успела и глазом моргнуть, как оказалась в постели.

– Пропади все пропадом, – прошептал Рурк, – я жажду лишь одного – чтобы ты встала на четвереньки… для меня… и увидишь, что будет…

Глава 20

Днем хозяева затеяли охоту, чтобы пополнить кладовые Гренвила, но поскольку Саммер ненавидела убивать животных, Рурк оставил ее и присоединился к королю и другим джентльменам, которые радовались случаю побыть на свежем воздухе.

Когда в спальню вошла горничная, чтобы причесать Саммер к вечернему балу, та решила просто распустить волосы по плечам. Как оказалось позже, она единственная могла соперничать с Барбарой Каслмейн, чьи локоны цвета красного дерева были такими же густыми и блестящими, как у нее. Саммер выбрала в гардеробе роскошное платье, переливающееся, точно павлиний хвост, и вышитое серебряной нитью. К нему полагались маска в виде бабочки из бирюзовых и нефритово-зеленых перьев и веер из серебряных кружев.

Саммер была уверена, что станет сегодня царицей бала, и хотя понимала, что наживет немало врагов, почему-то совсем не волновалась.

К вечеру похолодало, собрались тучи, поэтому пришлось проводить время в замке, что немало огорчило приглашенных. Столько дам мечтали оказаться наедине с поклонниками в укромных уголках сада!

Знатные корнуолльские дамы и их дочки разыграли импровизированную пастораль с пастушками, нимфами и селянками. Каждая прелестница грациозно выступала вперед, чтобы продекламировать аллегорические стишки, смысл которых – увы и ах! – был понятен только тем, кто их разучивал. Однако джентльмены из вежливости награждали родовитых актрис аплодисментами и клялись, что никогда не видели зрелища прекраснее. Леди, к сожалению, были не столь снисходительны. Они от души потешались над простотой провинциальных нравов, выразительно закатывали глаза к потолку, не потрудившись даже скрыть лица веерами, и во всеуслышание обменивались ехидными репликами.

– Тело Христово, да я куда больше веселилась в прошлом месяце, когда мы переодетыми побывали на Рэм-элли, что в Уайтфрайез. Там боролись голые женщины, – шепнула Барбара Бакингему.

Леди Лодердейл наклонилась к мужу и прохрипела на всю галерею:

– Им следовало бы отправиться со своим представлением на Варфоломеевскую ярмарку,[28] правда, боюсь, зрители забросали бы этих клуш апельсинами.

Когда последняя дама, выступив вперед, присела перед королем, тот, благосклонно оглядев ее, пробормотал:

– Очень мило.

Веер Барбары снова взлетел вверх.

– Его величество, кажется, изволил сказать «уныло»? – громко справилась она у Бакингема.

Тот подтолкнул ее локтем и, несколько раз хлопнув в ладоши, прошипел:

– Говорите потише, кузина!

Король снова крикнул что-то одобрительное, и придворные последовали его примеру.

– Что там утверждает его величество? Тоска и скука? – не унималась Барбара.

Саммер, не выдержав, обернулась и, глядя фаворитке в глаза, преспокойно парировала:

– Возможно, вы слышали, как кто-то крикнул «потаскуха»?

Барбара захлопала глазами, но не нашлась что ответить, и Рурк едва удержался от смеха. Закусив губы, он предостерегающе сжал руку жены. Саммер охнула от боли и неожиданности и хищно сощурилась. Ей совсем не понравился преподанный таким способом урок. Сердито отвернувшись от мужа, она принялась обмахиваться веером и поклялась жестоко отомстить невеже.

Большой банкетный зал сегодня преобразился. От одной стены до другой тянулись столы, ломившиеся под тяжестью разнообразных блюд. Повсюду были расставлены маленькие столики со стульями, где гости могли бы спокойно посидеть и поболтать, прежде чем вновь наполнить тарелки. Дамы не упускали случая показать свои наряды и драгоценности, а заодно и почесать языки.

А в это время Карл, пользуясь перерывом в развлечениях, вместе со своими советниками обсуждал, как положить конец проискам голландцев и преступлениям корнуолльских мародеров и контрабандистов.