Пират и язычница

Везде пестрели мундиры. Солдаты в белых камзолах наводнили лондонские улицы. Повсюду кишели матросы, а ополченцы из какого-то графства были одеты турками. Разумеется, в моду незамедлительно вошли синий цвет, медные пуговицы и красные курточки. И если стройным женщинам даже это было к лицу, более полные выглядели поистине смехотворно.

Тема войны была весьма популярной, но о чуме предпочитали перешептываться. Церковные колокола, казалось, звонили день и ночь по жертвам этой страшной болезни. Проезжая по улице, ведущей в Друри-лейн, придворные волей-неволей видели на дверях домов красные кресты и в ужасе читали корявые надписи на стенах:

«Господи Боже, Спаситель небесный, помилуй нас».

Театры начали закрываться. Командам судов не позволялось сходить на берег и появляться в лондонских кабачках, а король решил переехать вместе со всем двором в Хемптон-корт, неподалеку от Ричмонда.

Религиозные фанатики ходили по городу, выкрикивая, что сам Господь вершит божественное правосудие над распутными аристократами, которые попирают все людские и небесные законы. Бродячие проповедники обвиняли также в безнравственности столичных жителей, способных обмануть даже слепого и украсть медные пенни с глаз мертвеца. Конечно, все это было недалеко от истины, но ни богатые, ни бедные лондонцы не собирались вести праведную жизнь и, наоборот, бросились в омут разгула и оргий.

Саммер покинула благочестивое общество королевы и Франсис Стюарт ради разнузданной компании Барбары Каслмейн и Энн Карнеги. Вместе с герцогом Бакингемом и Генри Джермином они отправились на лодке в Саутуорк, чтобы развлечься дракой на ножах – куда более кровопролитным зрелищем, чем петушиные бои или кормление медведей. Сначала участники бились до первой крови, и среди толпы пробегал шепоток, что главный поединок будет не на жизнь, а на смерть.

Компания в окружении дюжины кавалеров, громко смеясь и весело переговариваясь, прибыла в Саутуорк. Мальчики-факельщики, освещавшие путь, проводили их в укромный уголок. На Саммер была шляпа с пушистым пером, ниспадавшим на левую щеку. По примеру Рори сегодня она надела черный с белым туалет.

В публике царила напряженная атмосфера. Казалось, сам воздух был пропитан возбуждением, и Саммер ощутила буйный стук крови в висках. Какая отрада хотя бы на время отвлечься от собственных бед! И потом, ей ужасно наскучили нудные, унылые разговоры тщеславных пустышек, считавшихся ее приятельницами. Как же они надоедливы!

Она взяла у одного из обожателей серебряный флакончик и уже поднесла было его к губам, как вдруг запястье стиснула чья-то сильная рука.

– Адские фурии! – выругалась она, не поднимая глаз. – Немедленно отпусти, или я велю измочалить тебя до полусмерти!

Но тут раздался знакомый голос, пронизанный такой злобой, что по спине Саммер пробежали мурашки.

– Неужели, мадам? – прошипел лорд Хелфорд. – А вот мне кажется, что матери моего ребенка не пристало находиться в столь низком обществе и к тому же быть свидетельницей кровавой бойни… или вы уже успели избавиться от младенца?

Саммер в ужасе съежилась под его свирепым взглядом, но оскорбление все-таки задело ее до глубины души.

– Почему вы непременно должны вести себя, как самый последний ублюдок? – пробормотала она, захлебываясь слезами.

В Рурке вспыхнуло непрошеное желание. Такой соблазнительно-красивой она еще никогда не была. Талия пока оставалась неправдоподобно тонкой, но грудь заметно пополнела. Рурк представил, как держит в объятиях ее обнаженное тело, как ласкает губами набухшие ядрышки сосков…

Но вдруг его глаза блеснули едва подавляемой яростью.

– Я не возражал против твоих похождений в обществе королевы, поскольку с ней ты всегда под надежной охраной, но сегодняшняя компания совершенно для тебя не приемлема. Если будешь водиться с подобными шлюхами, тебя посчитают одной из них. Я срочно увожу тебя домой.

– Чума на твою голову, Хелфорд! – выкрикнула Саммер, но тут же осеклась. Не было худшего проклятия для человека в столь ужасные времена.

– К сожалению, чума не разбирает, кого взять. Она может прийти и к вам, мадам. Я слышал, что болезнь косит беременных женщин, как траву.

Саммер охнула, словно впервые поняв, какой опасности подвергается. Рурк крепко сжал ее локоть.

– Уберите руки, сэр! – рассерженно бросила она.

– Если не пойдешь добровольно, я вынесу тебя отсюда. Выбирай, – не допускающим возражений тоном велел он.

Саммер огляделась, увидела вокруг любопытно-выжидающие лица и решила не спорить. Хелфорд способен на любую жестокость и не остановится ни перед чем, лишь бы поставить на своем.

Карета уже ждала. Рурк подсадил жену, и Саммер устало положила голову на бархатные подушки. Невыносимо… совершенно невыносимо находиться рядом с ним в замкнутом пространстве. Их по-прежнему неодолимо тянуло друг к другу, и ни один не мог и не хотел противиться судьбе. И чтобы прервать затянувшееся молчание, Саммер неожиданно для себя выпалила:

– Ненавижу! Ненавижу тебя!

Против ее ожиданий, Рурк не рассердился. Глубокий красивый голос вибрировал от чувства, которому она боялась дать название: