Пиратская доля

Лакей хотел что-то ответить мне, но внезапно замер с приоткрытым ртом. Взгляд его был направлен за мою спину, и он вдруг поклонился, сложив пальцы рук в замок, и громко произнес:

– Добрый вечер, господа.

– Добрый, мистер Мерфи, – прозвучал совсем рядом скрипучий, старческий голос, который я сразу же узнала. – Леди ведь права! Негоже ей все время сидеть в душной комнате…

Добрая усмешка сорвалась с губ хозяина дома, и я резко повернулась к нему, поклонилась и слегка улыбнулась. Выпрямившись, я оглядела губернатора с ног до головы: он все такой же добродушный на вид, улыбчивый, и улыбка у него всегда была такой искренней в отличие от улыбки его жены. Он был старше миссис Лэнгфорд на десять лет. Белый длинный парик с локонами скрывал, как мне казалось, седые волосы губернатора и придавал ему вид важного, представительного человека. Я была рада видеть его – он всегда мне нравился, только вот его наивность и полное доверие к жене раздражали даже меня.

Рядом с ним стоял рослый мужчина. Я поймала взгляд его голубых, прямо как у губернатора, глаз и сразу узнала в нем того вечно хмурого, вредного мальчишку, который в детстве никогда не упускал возможности поиздеваться надо мной – поставить мне подножку, дернуть за волосы или бросить в меня жабу. Он был тем еще сорванцом, но сейчас… Вытянулся, повзрослел и, кажется, оставил ребяческие игры. Утонченные черты лица, взгляд открытый, но внимательный, оценивающий; узкие губы сложены в приветливую улыбку. Помню, волосы у него были такими же каштановыми, как и у его матери, но сейчас, как и полагается, он скрыл их за пудрово-белым париком, волосы которого по бокам были завиты, а сзади собраны в низкий хвост, украшенный черным бантом. Никогда бы не подумала, что из того щупленького мальчика вырастет такой крепкий мужчина. Я не видела его около десяти лет; в пятнадцатилетнем возрасте его отправили на учебу в Лондон, где, судя по слухам, он добился больших успехов.

– Я рад видеть вас, мадам, – произнес губернатор, подошел ко мне и вежливо запечатлел поцелуй на моей руке. – Вы все так же прекрасны, даже несмотря на все те ужасные события, что произошли с вами.

Я кивнула в ответ:

– Взаимно, сэр.

– Вы помните моего сына? – На лице хозяина отразилось воодушевление, и он жестом подозвал к себе мужчину. В его глазах было столько гордости – кажется, сын оправдал все его надежды. – Вы были еще совсем детьми, когда виделись последний раз. Энтони вернулся неделю назад и, узнав о том, что вы пропали, решился лично вести поиски.

Надо же… Значит, солдаты плясали под его дудку? А приказ об убийстве невинных людей тоже он огласил?

Я постаралась не выдать своих истинных эмоций, сдержанно улыбнулась, произнеся в ответ:

– Спасибо вам за помощь, господа.

– Поскорее поправляйтесь, миледи, – сказал вдруг Энтони, улыбнувшись краешком губ.

Голос у него приятный, с едва заметной хрипотцой, мужественный и громкий; наверное, ему довелось руководить людьми. Мне казалось, что именно человеку с таким голосом суждено отдавать команды, вести громкие речи – народ, словно зачарованный, будет слушать его и внимать его советам.

– Верно-верно, – согласно кивнул губернатор. – Не терпится вновь увидеть вас в блистательном наряде на балу. Уверен, Энтони будет вами очарован.

Мужчина по-отцовски похлопал сына по плечу и тихо засмеялся. На миг мне показалось, что в глазах Энтони блеснуло недовольство. Это он так отреагировал на слова отца или ему было неловко, что тот ведет себя так легко рядом со мной? Остается только гадать об его истинных чувствах.

– Вы хотели прогуляться, мадам? – продолжил хозяин дома. – Полагаю, мистер Мерфи неправильно понял слова госпожи, и она не будет против того, что наша гостья пройдется по саду. Но я волнуюсь о вашем здоровье и потому попрошу Энтони составить вам компанию. Думаю, вам будет интересно вспомнить ваше детство.

О, непременно! Особенно тот момент, когда ваш идеальный сын подложил мне в тарелку с супом червяка. Сколько же крику было тогда… И моего, и Энтони, и миссис Лэнгфорд, на дух не переносившей всякую мелкую живность.

И хоть идея губернатора с каким-то явным подвохом мне не понравилась, отказаться я не могла.

– Вы очень проницательны, сэр, – натянув на лицо подобие улыбки, сказала я. – Доброй ночи.

Как-то хитро сощурившись и ухмыльнувшись, мужчина ответил:

– Доброй, мадам, доброй.

Он развернулся и поковылял на второй этаж. Хромой, старый, но, похоже, все такой же самоуверенный.