Пираты Карибского моря: Голос моря (СИ)

Онората почувствовала, что вновь может дышать будто бы через несколько часов. Первым делом она прокричала в пустоту имя Джека, но, разумеется безрезультатно. Пиратка поднялась и осмотрелась. По сторонам возвышалось некое подобие стен. Только они были зеркальными, чёрными… Она сделала шаг вперёд, полагаясь на интуицию. И правда: пол не обвалился, спокойно выдержал её вес. Бывший капитан почившей «Ласточки» не знала, куда ей идти, но решила двигаться вперёд. Спустя несколько сотен шагов, она вдруг поняла, что не сдвинулась с места. Мыслей в голове тоже не было, хотя обычно они носились там сотнями. Это место давило и оглушало, но в то же время хотелось… задержаться? Онората сделала очередной шаг вперёд, всё ещё не понимая, где она и что видит. Вокруг была лишь тьма, и лишь будто бы издалека шёл свет… Пиратка ощупала перевязь, надеясь оставить хоть какие-то знаки, но оружия под рукой не было. Не было ни шляпы, ни банданы, а волосы почему-то были распущены.  — Здесь есть хоть кто-нибудь? — в отчаянии спросила она у беспощадной пустоты, и в ответ на её зов стены замерцали, наконец даря глазам способность видеть. Не веря тому, что увидела, бывший капитан почившей «Ласточки» отступила назад. «Долги размером с гору… — выругалась она. — Лабиринт…» Действительно, это был лабиринт, но как найти из него выход она не знала, поэтому пришлось просто идти наугад. Усложняла задачу и невозможность мыслить, но вскоре это стало совсем неважным и ненужным. Спустя лишь пару поворотов, она внезапно почувствовала чьё-то незримое присутствие, но не увидела никого. Ещё несколько раз она прерывала свой путь, но так и не поняла, кто за ней следит. И, лишь в последний раз обернувшись, увидела нечто странное и даже пугающее. Огромная помесь паука и скорпиона двигалась на пиратку. От паука у этого монстра были лапы да глаза, от скорпиона же — всё остальное. И хвост, наверняка ядовитый. Онората едва увернулась от его атаки и бросилась вперёд. У неё не было ни оружия, ни мыслей в голове. Как можно было победить это? Пара извилистых поворотов, затем ещё и ещё… Пиратка буквально чувствовала на своём горле лапы чудовища, и, конечно, не видела, что то существо уже давно отстало. Её ноги двигали инстинкты и, чего греха таить, страх. То, что осталось, после уничтожения всех мыслей. Запыхавшись от быстрого бега, бывший капитан почившей «Ласточки» стёрла со лба пот и грязь и наконец обернулась. С губ сорвалось крепкое словечко, но уже ничего нельзя было изменить. Кое-как Онората собрала довольно длинные, спутанные после бега волосы и медленно побрела вперёд. Так она вышла круглой комнате, потолок которого затерялся где-то далеко в небе. Пиратка сделала шаг вперёд, и тут же все проходы из центра лабиринта закрылись, как по волшебству. Исчез какой-никакой источник света, кроме одинокой свечи на столе, затем появился стул. Внезапно из ниоткуда налетел холодный поток ветра, подтолкнув визитёршу к столу. Пламя выхватило из полумрака фигуру в тёмном облачении. Пиратка отшатнулась — тень же вышла на свет.  — Филлип Марум, — сухо произнесла Онората. — Как ты сбежал оттуда? Но губернатор проигнорировал последнюю реплику дочери, цинично усмехнулся и зачем-то протянул руку.  — Письмо, Патриция, — произнёс он тем же повелительным тоном.  — Кх! — она подавила кашель и ответила: — Не получишь!  — Почему ты так бережёшь его? Всё ещё веришь и надеешься, что всё будет как раньше? — мистер Марум холодно рассмеялся. — Я сломал себя ради тебя и твоей матери. Сломал так, что уже невозможно починить. И что я получаю вместо благодарностей? Онората поперхнулась от наглости этого заявления.  — Запереть нужно было тебя, не маму. Если бы ты любил её так, как говоришь, не сослал бы! — глаза пиратки сверкнули. — Ты оттолкнул от себя всех, сломал многим людям жизни и всё ещё смеешь требовать благодарностей?  — Ничего ты не понимаешь, глупая Патриция, — Филлип вновь усмехнулся. — Считаешь себя умной, но только ты не знаешь… Ничего не знаешь! Губернатор усмехнулся вновь, но прежде, чем пиратка успела броситься на него, тот вдруг… растаял. А её саму вновь окутало то же ощущение, что и несколько часов назад. Лёгкость, невесомость! Вот только жаль, что очень скоро оно сменилось тяжестью мыслей в сознании.