Пираты. Книга 4. Охота на дельфина

Старик сплюнул на песок и отправился вслед за Каспаро. Парень еще постоял минуту, рассматривая замечательно белые ноги Фламеля. Но потом и он, рассеянно выронив оружие, пошел к хижинам, лениво загребая песок ногами. Там, среди пыльных огородов и шумных женщин, тощих кур и драных рыбацких сетей, лениво протекала его жизнь. Все могло измениться в один миг, как часто случается на Карибах. Может, спрятавшимся от непогоды охотникам-буканьерам понадобился бы человек взамен погибшего товарища, а может, по побережью прошел бы слух об удачливом капитане, срочно набирающем команду… Каждый рыбак мог покинуть деревню в любой момент, и ему даже не приходилось собираться. Но, как правило, долгими месяцами не происходило ровным счетом ничего, а до Гаваны, столицы Вест-Индии, казалось так далеко… Безымянная деревушка, как и многие такие же, дремала в ожидании чуда.

Фламель закончил плескаться и, морщась от боли в подошвах, вернулся на горячий песок. Внимательный наблюдатель отметил бы, что отсутствие сапог «дурачка» ничуть не удивило. Более того, борода его была будто бы нарочно смешно всклокочена, а губы словно репетировали глупую улыбку.

— Что ж, мсье Никола, крепкий сон всегда был и твоей силой, и твоей слабостью, — пробормотал он сквозь зубы. — Однако кто же мог предположить кораблекрушение? Мне сказали, что капитан совершенно надежен и уже в третий раз идет к Гаване. Теперь все потеряно, средств нет. Да что средства, во всей Вест-Индии, скорее всего, нет даже капли красной ртути! Ах, если бы поскорее найти орихалк…

Вздохнув, француз отправился бродить по деревушке — ничего иного не оставалось, потому что уже наступал вечер. Он прошел мимо равнодушных женщин, сидевших на каких-то ящиках, мимо старого седого негра, сосредоточенно мастерившего что-то из обрывка паруса, и решительно ни в ком не вызвал ни малейшего интереса. Это Фламеля даже успокоило, но не успел он облегченно вздохнуть, как оказался атакован стаей бродячих псов. Во всех странах мира собаки не любят чужаков, такова собачья природа: все вокруг, по их мнению, должно оставаться привычным и незыблемым, жизнь должна идти своим чередом, и каждый должен заниматься своим делом. Любые перемены тревожат и нервируют собак. Безоружный Фламель, испуганно озираясь, медленно отступал перед наседавшим на него вожаком, больше всего опасаясь за свои беззащитные ноги. Но помощь не заставила себя долго ждать: на лай примчались мальчишки и отогнали собак, что-то крича им на своем чудном диалекте. Француз сумел разобрать лишь что-то вроде «дурачок Фламель».

— Поздравляю вас с новым титулом, мсье! — проворчал он, возвращаясь к ручью. — По-всякому вас величали… И жуликом, и даже убийцей, но дурачком — в первый раз!

Когда стемнело, кто-то разжег костер на берегу. Скучающий Фламель осторожно подошел и обнаружил у огня почти все мужское население деревушки, включая мальчишек и даже псов. Он осторожно присел с краю, и в ноздри ему ударил запах варившихся в старом котелке креветок. Французу эта еда не нравилась, он не находил в ней ни утонченности, ни хоть какого-то вкуса, но не мог отрицать определенной питательности. Тем более, его желудок после перенесенных бедствий явно утонченностью не интересовался и требовательно урчал, как голодный кот.

И все же попрошайничать не годилось. Фламелю пришлось сесть и терпеливо ждать возможности присоединиться к трапезе.

У костра говорили о новостях. Удивительным образом все, что происходило в Карибском море, становилось немедленно известно в самых отдаленных уголках. Правда, стремительно переносясь от острова к острову и от колонии к колонии, новости по пути обрастали удивительными и разнообразными подробностями. Оттого случай, произошедший с капитаном Гомешем в Панаме, на Эспаньоле пересказывали так, что очевидец решил бы, что речь идет о совершенно другой истории. Иначе это сказание звучало на Барбадосе, совсем по-другому — на Тортуге, а во Флориде и имя капитана сменилось на Ван Дер Вельде. Таким образом, каждое приключение пиратских капитанов, этих эпических героев Карибов, порождало целую серию легенд. Но каждая такая сказка была основана на событии вполне реальном, это знали все и поэтому ни капли не сомневались в искренности рассказчика.

Несведущий в подобных особенностях жизни Вест-Индии, мсье Фламель весь превратился в слух. Он был далеко не глуп, несмотря на новое прозвище, и понимал, что отныне сам — часть Карибов, и, возможно, надолго. А раз так, не следует отмахиваться даже от самых диких слухов, потому что любое знание ценно и порой даже какая-нибудь мелочь может поправить положение и вернуть все, что потеряно.