Пираты острова Тортуга

Завербовать в метрополии новых поселенцев для Тортуги оказалось делом относительно несложным. Но колониальные проекты д'Ожерона неожиданно натолкнулись на глухую стену непонимания со стороны правительства. Губернатор предлагал основать французскую колонию где-нибудь на побережье Флориды или на Багамских островах, что позволило бы контролировать путь, по которому испанцы перевозили сокровища Нового Света в Европу. Все необходимые припасы там можно было достать дешевле, чем на Эспаньоле. Подобная колония, уверял д'Ожерон, могла бы частично сковать деятельность не в меру активных англичан, и так уже немало досадивших французам в Вест-Индии, особенно на Малых Антилах и в Гвиане. Для своего нового предприятия он просил только доходов с Тортуги. Проект был принят к обсуждению, но так и остался на бумаге.

Все же д'Ожерону удалось убедить Кольбера не наращивать военное присутствие Франции на Эспаньоле и не строить там дорогостоящие фортификационные сооружения. Он считал, что лучшая защита острова — это буканьеры, которые могут завлекать неприятеля в лес и уничтожать его там из засад. Самое худшее, что вражеский флот мог сделать, — это сжечь несколько домов на берегу, которые легко было отстроить заново в течение трех дней.

Отплыв из Нанта на двух кораблях с четырьмя сотнями эмигрантов из Анжу, д'Ожерон прибыл на Тортугу в июне 1669 года. Позже, 23 сентября, он писал Кольберу, что на его собственном корабле прибыло 225 мужчин и женщин, при этом во время трансатлантического перехода не умер ни один человек.

Среди прибывших переселенцев находилось около ста женщин, часть которых взяли из монастыря Мадлонет в Ру-де-Фонтенэ. По сообщению монахинь, сопровождавших столь необычный «товар» (многие были куплены на аукционе), эти эмигрантки были «развращенными молодыми девицами». Им всыпали публично по сто ударов плетью «за грехи» и отправили в качестве «невест» на Тортугу. Позже возникла легенда о том, что с помощью этих «кротких созданий» губернатор хотел «цивилизовать» своих подопечных — плантаторов, флибустьеров и охотников. Эту легенду охотно подхватили и растиражировали многие историки пиратства, причем Жорж Блон приурочил ее к 1665 году, а Роберт Керз — к 1666 году. В своих расчетах они, по всей видимости, опирались на сочинение Шарлевуа, в котором это событие было отнесено к периоду с 1665 по 1667 год.

«Чтобы приучить новых поселенцев к мирной жизни и лишить их хоть части дикости, — писал Архентольц, — д'Ожерон выписал из Франции его девушек, которые тотчас по прибытии нашли себе мужей. Прельщенные ценностью, какую придавали этому товару, за первыми девушками последовали другие, которых французская торговая компания отправила в колонии и продала для покрытия издержек с молотка. Женщины эти за короткое время произвели большую перемену в нравах и обычаях колонистов; правда, они не передавали своим дикарям-мужьям правил и обычаев лучшего общества, о которых сами не имели понятия, но зато привили им много общего с европейской цивилизацией во взглядах, качествах и поведении. Мужья же сообщали им воинственный дух, который впоследствии они не раз проявляли наилучшим образом. Однако, к крайнему ущербу для колонии, эти благодетельные переселения прекратились. Довольствовались лишь тем, что нанимали во Франции на три года распутных женщин и отправляли их на острова, чем, однако, не достигли ожидаемой цели; напротив, эти распоряжения послужили источником для всякого рода больших беспорядков…»

Жорж Блон более красноречив и остроумен.