Пищевая цепочка

— Во, — тут же шёпотом прокомментировал Будда, поднимаясь, — небось перехватили мейл этого мужика, а там: «мы идём, мы нашли, мы то, мы сё…» Получается, не один, а сколько их там — не понять. Тот, кто Сержа прислал, очень высоко сидит. Мейл вскрыли!

— Кто? Хакеры-муякеры?

— Нет, тут другое. Прокуратура может, Госбезопасность тоже может. Кто-то очень высоко сидит. Не нравится мне это, с такими свяжись — и карму ввек не отмыть.

Толик только плечами пожал. А что тут скажешь?.. Карма и прочие заумные штучки его не слишком волновали. Но не хотелось бы, чтобы о существовании Толика Скрипача знали люди с самого верха пищевой цепочки.

Стало темнеть. Пока шагали, Толик поглядывал на ПДА. Зона миловала, больше машинка не отрубалась. Иногда на мониторе показывались чужие сигналы, то одиночки, то по двое или трое — на сближение не шли, убирались с дороги. С большой группой связываться никому не хотелось.

Потом Торец посовещался с Сержем и объявил привал. Бригада расположилась в лесочке, и Чардаш неожиданно оказался рядом с Толиком.

— Ну как тебе Зона? Как тебя… э… Толян?

Толик даже растерялся — выходит, Чардаш его помнит? Чего ж раньше не обратился, не сказал ничего?

— Ну, нормально Зона…

— Торец говорит, у тебя удача и уже треть долга с тебя списываем. — Чардаш вытащил сигареты, предложил Толику и закурил сам. — Нам сейчас удача крепко нужна… Бандит выпустил густую струю дыма. — Постарайся, Толяныч. Этот заказ, который сейчас исполняем, с очень большого верха, авторитетные люди в доле. Проявишь себя сегодня — и враз поднимешься. Я о тебе словечко замолвлю, не сомневайся. Мне верные люди нужны, а ты как раз такой. Ну? Ты мне поможешь, я тебе.

— Да я-то… я конечно! Мысли Толика приняли другой оборот — вон как Чардаш заговорил! А что? Почему бы удачливому Скрипачу не стать бугром, когда Торец отвалит за Периметр? Очень даже можно стать! Чардаш за него слово скажет, Чардашу тоже нужно, чтоб верный человек в Зоне бригаду водил, тогда будет кому важную работу дать, если что.

Чардаш улыбнулся, похлопал парня по плечу, поднялся и отошёл в сторонку, туда, где Серж колдовал над ПДА.

— Иллюзии, — заметил Будда деланно равнодушным голосом. — Мара, господин иллюзий, умеет заставить человека поверить в миражи. А знаешь почему? Потому что мы сами хотим верить. Мара — всегда зеркало, в которое мы глядим. Обман — всегда отражение наших желаний. Сумеешь обуздать свои желания — и тебя никто не обманет.

И тут Толика будто по башке треснули — вот ведь, кровосос тебя ешь! А он-то растаял от слов Чардаша! Слюни пустил, бригадир Скрипач, тьфу! Как лох последний дал себя развести. Ведь Чардаш его, как щенка… как сопляка последнего!.. Как дурака — лишь бы старался, под пули лез! И неожиданно Толик почувствовал, что благодарен Будде, рядом с которым можно научиться думать. Думать! Он сердито вдавил недокуренную сигарету в камень, потушил, сплюнул и тихо сказал:

— Ты, Будда, не забудь, что обещал. Как рвать соберёшься, дай знать.

* * *

Тварь изучила следы и проанализировала ситуацию. Стая коричневых псов встретила рыжих беглецов, разорвала тех, кто оказался недостаточно проворен и дал себя догнать. Но на поляну, служившую местом дневной лёжки, коричневые не вернулись. Тварь осторожно прошла до места схватки, потом — дальше. Следов здесь было много, они уводили к холмам. Тварь двинулась за стаей. Коричневые вели себя странно, и вскоре Тварь поняла: свора выслеживает новую добычу.

Вечерело, теперь Курбан с Эфиопом брели в поисках безопасного местечка, где можно остановиться на ночлег; свора коричневых псов следовала за ними на порядочном расстоянии, а Тварь преследовала стаю, также выдерживая дистанцию. Она уже знала, что со стаей идёт необычный зверь. Запах этого зверя не был знаком ни молодой собаке, ни крысёнышу, чьей памятью обладала теперь Тварь. И этот незнакомый зверь её очень интересовал. Было в нём нечто привлекательное, нечто, способное помочь выполнению программы.