Пишем убедительно. Сам себе копирайтер

Для информации о герое и его действиях в предложении есть универсальное хранилище – подлежащее и сказуемое. Вопрос лишь в том, что положит в это хранилище автор.

Возьмем два предложения про женщин и привлекательность.

«Каждая женщина хочет чувствовать себя красавицей». Кто герой этого предложения? Конечно же, женщина. И что эта женщина делает? Она хочет чувствовать. Мы наметили интересную историю, с персонажами которой адресат может себя отождествить, которым он может сопереживать. Историю, в которой есть жизнь. Историю, способную продавать.

«Общеизвестно присущее всем женщинам желание быть исключительно привлекательными». Кто тут герой? Желание. Что говорится об этом желании? Что оно общеизвестно

. Попробуйте себе это представить! Попробуйте почувствовать что-то к этому самому желанию! Не получится – ведь желание это не человек, не животное, не предмет. «Не мышонок, не лягушка» и даже не «неведома зверушка» – так, абстракция. Из-за этой самой абстракции предложение получается необитаемым – и жизни в нем нет… А без жизни и продажи не будет.

В предложениях о хлебопечках та же петрушка: в первом хлебопечки подстраиваются, а во втором гибкость является особенностью. Да и пример пушкинского и псевдопушкинского текстов подтверждает наш вывод.

– Уже сам факт написания мною письма в ваш адрес представляется достаточным и не требующим дополнительных объяснений. Наличие указанного факта может служить основанием для выражения вами пренебрежения в мой адрес. Однако присутствие у вас, по крайней мере в небольшом объеме, чувства жалости ко мне позволяет ожидать

проявления внимания и сочувствия с вашей стороны. Первоначально не планировалось посвящать вас в мои чувства, и при наличии надежды на возможность хотя бы редкого, не чаще одного раза в неделю, вашего присутствия в нашей деревне вышеуказанного удалось бы избежать.

– Я к вам пишу – чего же боле? Что я могу еще сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать. Но вы, к моей несчастной доле хоть каплю жалости храня, вы не оставите меня. Сначала я молчать хотела; поверьте

: моего стыда вы не узнали б никогда, когда б надежду я имела хоть редко, хоть в неделю раз в деревне нашей видеть вас.

Одно дело – «я пишу», а другое – «факт представляется». Либо жизнь и конкретика, либо безжизненность и абстрактность.

Получается простое и ясное правило:

Чтобы текст был живым, в нем должен жить конкретный герой. И этот герой должен совершать конкретные действия.

Как этого добиться? Нужно, чтобы подлежащие и сказуемые в тексте были конкретными и информативными

. Как в первой строке таблицы, взятой опять-таки из «Искусства делового письма»:

В правиле нет ничего сложного – сложность в том, чтобы о нем не забывать, стараясь довести использование конкретных подлежащих и сказуемых до автоматизма. Лучше всего в этом поможет практика, поэтому предлагаю попрактиковаться. Попробуйте «вернуть героя» вот в такой текст.

Изменение процедуры приема и проверки документов туристов на визу было произведено во избежание проблем с уже оплатившими тур туристами при обнаружении невозможности выдачи им посольством визы.

Я бы сделала это так:

Турагентство изменило процедуру приема и проверки документов, чтобы избежать неприятных ситуаций, когда туристы оплачивают тур, а потом получают от посольства отказ в визе.