Письма (1841–1848)

Прощайте, милый мой Павел Васильевич, крепко, крепко жму Вам руку и говорю мое горячее дружеское спасибо за всё, что Вы делали для меня; это спасибо Вы разделите с Герц<еном> и Боткиным.{1110} Наталье Алекс<андровне> и М<арье> Ф<едоров>не тысячу приветствий и добрых слов; Саше поклонитесь, а Тату расцелуйте.{1111} Катерине Николаевне Б-ой{1112} мое почтение. Вспомнилось мне, что второпях прощания я забыл поблагодарить Константина

{1113} за его чудные макароны, божественный ризот et cetera et cetera:[320] поправьте мою оплошность. Ну, еще раз прощайте. Скажите Марье Ф<едоро>вне, что вопреки ее злым предчувствиям, я часто думал о всех жителях avenu Marygni[321]{1114}

и о ней, что мне было грустно, что я с ними расстался, и что я по приезде домой буду часто говорить о них с своими и следить за ними в их вояже.

Поклонитесь от меня Н. И. Сазонову{1115} и напомните ему о его обещании написать статью. Б<акуни>ну крепко жму руку.{1116}

В. Белинский.

316. В. П. Боткину

<4–8 ноября. 1847 г. Петербург>

СПб. 1847, ноября 4

Виноват я перед тобою, дражайший мой Василий Петрович, как чорт знает кто. Да что ж делать? Приехал я на временную квартиру, отдохнув дня два-три, принялся искать новую. Нашел ее после страшных хлопот и скитаний. Вот уже месяц, как я переехал, а поверишь ли – третьего дни[322]

было последнее воскресенье, когда столяр покончил свои услуги по части устройства квартиры. Переезжая, мы перевозились с временной квартиры да перевозили мебель свою от Языкова и книги мои от Тютчева – из трех мест.{1117} Одна укладка книг взяла у меня дней пять. А там немножко заболел, а тут работа приспичила, и я в шесть дней написал около трех с половиною печатных листов.{1118} Теперь одеревенелая рука отошла, дела нет, всё уложено и уставлено, и я пишу к тебе.

Я приступал к работе со страхом и трепетом; но, к счастию, она-то и убедила меня ясно и несомненно, что поездка моя за границу в отношении к здоровью была благодетельна и что я недаром скучал, зевал и апатически страдал за границею. Во время усиленной работы я чувствовал себя даже здоровее, крепче, сильнее, бодрее и веселее, чем в обыкновенное время. Итак, я еще могу работать, стало быть, пока еще не пропал.

Ноября 5