Письма 1846-1847 годов

Не знаю, будет ли впопад мой ответ. Ваше письмо несколько темновато. Не позабывайте, что вы находитесь в состоянии того нервического размягчения, когда всё чувствуется сильней и глубже: и удовольствия [и радость] и неприятности. Прежде всего нужно благодарить за это состояние бога; оно не даром; оно посылается избранникам затем, чтобы умели они выше почувствовать многие вещи, чем они есть, — затем, чтобы быть в силах потом и других возвести на высоту, высшую той, на которой пребывают люди; [обыкновенные люди] равно как и горести даются нам почувствовать сильней затем, чтобы мы были сострадательней прочих к страждущим положеньям других. Но нужно помнить, что творец высших ощущений [высших ощущений в сердцах наших] есть бог, возвышающий наше сердце до них, а не самый тот предмет, который, по-видимому, произвел их. Я не понимаю также хорошо, зачем именно вы привели слова евангелиста Луки. Если вы подумали о каком домашнем очаге, [угле] о семейном быте и женщине, то, сами знаете, вряд ли эта доля для вас! Вы — нищий, и не иметь вам так же угла, [угла на этом <свете>] где приклонить главу, как не имел его и тот, которого пришествие дерзаете вы изобразить кистью! А потому евангелист прав, сказавши, что иные уже не свяжутся никогда никакими земными узами. Но оставим речи о том, что в разговоре может [не совсем может] объясниться, а не в письме. Наследник, узнавши о вашем болезненном состоянии, принял в вас участие. От Олсуфьева, вероятно, вы получите бумагу, может быть, даже вместе с деньг<ами>. Все вам советуют заботиться о здоровье. Принуждать же вас оканчивать картину никто не будет. Жуковский хотел писать также от себя к Лейхтенбергскому. Стало быть, на этот счет будьте покойны. Не позабывайте также и того, что посольство в Риме составлено большею частию из благородных людей. Если бы они имели возможность получше вас узнать, они бы сами постарались о вас. Но всё на этом свете опутано недоразуменьями, всё в облаке взаимных недоразумений, — может быть, затем, чтобы напомнить человеку сильней, что жить он должен в боге, даже и тогда, когда вся жизнь его, невидимому, отдана людям, В октябре, [В конце сентября или в октябре] вероятно, вас увижу. Прощайте.

Г.

На обороте: Александру Андреевичу Иванову.

С. М. СОЛЛОГУБ

Остенде. 26 июля <н. ст. 1847>

От Миха<и>л<а> Миха<й>л<ови>ча узнал я о появлении на свет Елисаветы Александровны. От всей души вас поздравляю. Теперь вы стали вполне мать семейства. Двое детей всё еще как-то не составляют семьи, но три уже семья; и мне теперь очень приятно представлять себе, что буду сидеть или обедать с вами уже не за коротеньким столом, а за длинным. Напишите мне словечка два о вашем здоровья; эти два словечка мне покуда нужней всего. Меня же, несмотря на всю бурю всякого рода потрясений, бог еще хранит. Вот уже три дня почти, как я в Остенде. Моря еще почти не пробовал. Немножко нужно отдохнуть и дать всему во мне успокоиться. С Миха<и>л<ом> Миха<й>л<ови>чем я виделся в Висбадене, где он пьет воды и. купается. Он, мне показалось, как будто похорошел и помолодел; черты лица его сделались тонее. По мне, это признак, что золотушность в нем уменьшилась. Анне Михайловне я писал письмо недавно, назад тому недели две. Попросите ее, чтобы, она попросила Матвея Юрьевича (сами также попросите его) об Иванове. Этого несчастного человека просто вгонят в гроб. Он находится в величайшем нервическом расстройстве и не в состоянии держать кисти в руках, а его смущают какими-то, бог весть откуда приходящими, приказаниями оканчивать картину как можно скорее. Попросите, чтобы было устроено так, чтобы пришла от Лейхтенбергского бумага, в которой было бы ему предписано, чтобы он прежде позаботился об излечении себя, а потом уже об окончании картины; что торопиться его никто не просит, что, напротив, уверены, что он, как человек благородный, употребит все усилия исполнить ее наилучшим образом и без понуканий, тем более, что его картина не нужна, ни для какого строящегося здания. Она не заказ, а для нее нужно еще придумывать место, где поместить ее, когда она будет кончена. Похлопочите об этом. Вы сделаете истинно-христианское дело. Уведомьте меня, что делает теперь Владимир Александрович. А равным образом напишите хоть что-нибудь из того, что у вас теперь делается в Павлине. Выберите один день и изобразите его от раннего утра до позднего вечера. Пусть мне покажется, что я с вами, и расстояние, нас разделяющее, исчезло. Бог да хранит вас. Прощайте, моя близкая моей душе Софья Михайловна!

Весь ваш Г.

А. П. ТОЛСТОМУ

Июль 28 <27 н. ст. 1847. Остенде>