Письма 1886-1917

Помните, что в театре есть четыре чистых отношения к самому делу: жена, Москвин, Стахович и я (отчасти Сулер, но его тянет к земле). Есть еще очень компетентный человек – Немирович. Есть порядочные, чистые люди, любящие театр, но не очень тонко понимающие его цели: в числе их Книппер, Савицкая и др. Есть и просто обыкновенно хорошие люди – ремесленники своего дела. Есть и милая зеленая молодежь, еще не определившаяся. Остальное – толпа – фон – бараны. Таких в Художественном театре – 6-7 человек. С ними можно столковаться, а с остальными надо бороться. На эту борьбу я Вас и приглашаю. Если Вы будете стремиться к настоящей, художественной цели – более ярого и энергичного, чем я, помощника Вы не найдете. Если наши цели разойдутся – тогда я сделаюсь бессильным и ненужным Вам. Войдя в театр, с первого шага не старайтесь быть скромнее, чем Вы есть, не старайтесь быть и смелее, чем Вы есть. Будьте тем, что Вы есть. Актеры – народ чуткий. Их не обманешь. Их можно взять только настоящей простотой. Весело – так весело, скучно – так скучно. В смысле этики и дисциплины – Вы молодец и подтянете других, которые очень распустились. Дай бог. Будьте спокойны и не нервитесь понапрасну. 2 и 3 августа буду усиленно думать о Вас. Целую ручки, Вл. Ал. поклоны.

Преданный К. Алексеев

352 *. Л. А. Сулержицкому

Конец июля-начало августа 1910

Кисловодск

Дорогой Сулер,

пишу Марджанову, что если ему некогда, чтоб он передал Гзовскую Вам¹. Мне не пришлось с ней заняться летом, и потому она совсем беспомощна.

Раз что Марджанов ведет общие репетиции, Вы поймете, что нельзя затрагивать его самолюбие, поэтому, чтобы приготовить Вам ход, я пишу ему.

Кроме того, подойдите как-нибудь к костюмам. Из письма Крэга Вы поймете, что он сам не имеет почвы. Чувствую, что костюмы падут в конце концов на нас. Когда я приеду, мы все должны будем, первым долгом, навалиться на костюмы. Будьте же готовы к этому, тем более что Марджанову, который в курсе костюмов, придется вести народные сцены.

После костюмов мы с Вами должны навалиться на Качалова и Гзовскую, пока Марджанов слаживает общий ансамбль.

Берегите силы. Работайте систематически и отдыхайте. Силы нужны впереди.

Игорь очень болен, и мы проводим тревожные дни.

У него обострившийся колит с лихорадкой. Изнурен, исхудал, измучен. Лежит третью неделю в кровати, не считая прежних двух недель.

Обнимаю, люблю.

Ваш К. Алексеев

353. Из письма к О. И. Сулержицкой

Август 1910

Кисловодск

…У меня время жатвы. Два месяца я сеял в свою голову целый ряд мыслей и вопросов по части системы. Они мучительно зрели все лето, не давали мне спать, и как раз теперь появились всходы – я не успеваю записывать то, что чудится, что зарождается и требует хотя бы приблизительного словесного определения. Если не успею записать теперь всего, придется в будущем году начинать все сначала, так как все еще так неясно, что скоро забудется, а с другой стороны, в этом году, кроме как здесь, на Кавказе, не удастся записать всего, что созрело…¹.

354. Л. А. Сулержицкому

Кисловодск, среда, 6-го сентября 1910 г…

6 сентября 1910

Милый Сулер, Костя лепит короля для "Гамлета"¹ (единственное занятие, разрешенное ему Васильевым), а я пишу под его диктовку, но прежде всего должна сказать Вам, что, прочитавши Ваше письмо два раза и подумавши над ним целую ночь, целиком, без пропусков, отдала его Косте, так как решила, что он должен знать все, что там написано.

Милый Сулер! Без Вас стало очень одиноко, последний Ваш приезд очень сблизил нас, как сближают людей всякие важные события в жизни².