Письма 1886-1917

Опять начинаются репертуарные роды… Много, много надо говорить о будущем, хватило бы только сил! Знаю, понимаю и сердечно сочувствую тому положению, в которое Вы попали. Это ужасно. И репетировать, и старые пьесы, и администрация. Стыжусь и скорблю, что наделал столько хлопот. А все-таки это ненормально, что такой театр висит на двух только лицах. Отчего у нас не вырабатывается самостоятельных деятелей, как администраторов, так и актеров? Неужели мы их так давим? Это было бы так ужасно, что я готов застрелиться, чтобы не влиять так дурно на других. Мне кажется, что у Марджанова есть эти самостоятельность и инициатива.

Очень огорчен болезнью Марии Николаевны ³. Знаю по собственному долгому опыту, что значит нести репертуарную пьесу с драматической ролью… Жалею ее, Леонидова (тоже ведь не крепкий), Качалова, Москвина (за Федора.) А я лодырь – поневоле. Хотел бы, да не могу. Сегодня особенно стыдно думать о тружениках в холодной Москве. Целый день с 12 до 4 1/2 часов просидел на Красных камнях. Туда, конечно, доехал, а оттуда пешком. На солнце 21 градус тепла. Кругом все горы в снегу, а на деревьях – почки. Правда, стало так хорошо всего второй день, а раньше доходило до 6 и 8 градусов мороза при страшном урагане. Думаем 2-го или 4-го выезжать отсюда. Доктор посылает за границу, а мне ужасно не хочется, да и поиздержался здесь. Дорогонько болеть в Кисловодске! От души желаю Марии Николаевне поправиться без всяких последствий.

Обнимаю Вас крепко, как и люблю.

Ваш К. Алексеев

Стахович очень хвалит первые четыре картины "Miserere". А ведь пьеса-то не в его духе.

Очень остроумна приложенная табличка для сборов и убытков. Спасибо.

365 *. Л. А. Сулержицкому

Декабрь (до 5-го) 1910

Кисловодск

Дорогой и милый Сулер,

спасибо за письма. Очень рад, что Вас начинают ценить как преподавателя и что наша метода прививается.

Водевиль Вы просто затрепали. Надо себе сказать: передано все, что мог, остальное еще не укладывается. Знают все и все, что надо делать. Дальнейшая моя работа будет дрессировкой, насилием.

Остановите водевиль, дайте всем успокоиться, забыть неудачи и неприятное самочувствие, которое они вызвали на сцене.

Потом, как-то развеселившись, сыграйте водевиль не как классное упражнение, а как шутовской номер из капустника и закрепите несколькими повторениями такое веселое самочувствие. Пусть только каждый раз дают все новые приспособления. Когда им самим будет радостно играть – тогда и явится темп, а за ним и водевиль. Большего издали советовать не могу.

Спасибо за переписанные записки, но странно, в "Аффективных чувствах" самая последняя статья недописана, она кончается фразой:

"Ученик спрашивает. В чем служебная роль слуха и зрения, и как она становится главной?

Преподаватель.

Вначале аффективная память и чувства являются возбудителями творческих процессов. Они, подобно ключу, отпирают тайники, где хранятся все остальные чувства и ощущения".

И все. А помнится, я эту статью дописал.

Нет, не все переписано.

Есть тетрадочка – "Приспособления" ¹. Она озаглавлена черными, а не красными чернилами. Велите поскорее переписать ее и дайте почитать ученикам, которые читали предыдущие. От приспособлений станет яснее и все предыдущее.

Скоро увидимся. Под большим секретом от всех (знает об этом только Вишневский, который брал билеты на купе): мы выезжаем отсюда 5 декабря, а в Москве будем 7-го.