Письма

Видно, что ты еще сумнишися о том, что мир удобно презрим, когда будем о будущей жизни, и славе, и Царствии вечном уверены и всегда о том будем помышлять. Я тебе примером тое изъясняю: ежели бы тебе обещана была часть земного царства, ты бы уверен был о том: хотел ли бы ты искать подлыя[251] какия чести? Никако. Аще бы кто сказал тебе, что в таком-то месте превеликое и неоцененное сокровище сокровенно лежит, и ты бы точно ему поверил: не все ли бы свое имение продал, чтобы тое место и землю купить и тако с землею и сокровищем тем владеть? Воистину с радостию всего бы имения своего отстал, чтобы только оное сокровенное сокровище достать. Или аще бы сказано было тебе с небеси: едину седмицу сию претерпи всякое бедствие, злоключение и злострадание, а потом седмьдесят лет будешь жить во всяком благополучии, утешении, обилии и веселии, какого желает душа твоя: не с радостию ли бы избрал сие? Воистину бы все претерпел чрез так короткое время, чтобы потом чрез долгое время в великом быть прохлаждении. Как о сем, так и о вышеписанном бесспорна есть истина. Теперь рассуждай о мире, и вечной жизни, и сокровище ея. Бог обещал нам вечное Царствие, вечная благая и сокровища, вечное прохлаждение и веселие: како убо всякую временную честь, како всякое временное богатство не презрим, когда слову Божию поверим и оная надеемся получить? Како всего временно терпеть не будем, когда в вечном надеемся быть прохлаждении, утешении, радости и веселии? Никако сие быть не может. Что бо все временное и земное противу вечного и небесного? Как ничто. Царская честь и слава земная противу оныя – как тьма противу света; богатство земное противу оного – как ничто; прохлаждение нынешнее противу оного – как смрадная и нечистая вода противу чистыя и живыя воды, или, лучше сказать, ничто. Временное бо и мирское блаженство есть как тень противу истины. Что тень? Ничто есть, но показует вещь. Вечный живот, со всем своим блаженством, есть истина; но временный живот, со всеми благими мира сего, есть тень. Тень нечто показуется быти

[252], пока древо стоит и солнце сияет. Падает древо, падает и тень; или сокрывается солнце, исчезает и тень; тако и житие сие. Умирает человек, отходит от него и житие, с житием все его блаженство как тень исчезает, и бывает так, как бы и человека, и блаженства его не было. Рассуди сам: где ныне цари, князи, вельможи, богатые, сильные, мудрые? где слава и блаженство их? Пали они, исчезла слава и блаженство их, как тень при падении древа или сокрытии солнца: тако все мира сего блаженство! Истина есть вечный живот, который, единожды сысканный, никогда не отходит. Подобно есть Царствие Небесное сокровищу, сокровенну на селе, еже обрет человек скры: и от радости его идет, и вся, елика имать, продает, и купует село то[253]

. Село есть век будущий, в котором Царствие Небесное с своим сокровищем сокровенно. Тамо оно сокровенно, но в Святом Писании нам откровенно и зде обретается. Кто тое обретает? Тот, кто истинно и живо верит Божию слову и обещанию, и на тое верою взирает, и надеждою стремится к тому. Таковый с радостию всего в мире сем отрекается и все драгое за ничто имеет, единым желанием того неоцененного сокровища объят. Сей есть добрый и неоцененный бисер, противу которого богатство мира сего все ничто есть. Отвратим убо сердце наше от мира сего и того многоценного бисера поищем; да с прилежанием поищем, а не леностно, так дорогая вещи, которая едина есть на потребу[254].

Спасайся.

Письмо двадцать четвертое

Что для нас едино на потребу (Лк. 10, 42)?