Письма Г. В. Адамовича И. В. Одоевцевой и Г. В. Иванову (1955–1958)

Дама, давшая 5 тысяч, – Madame Benenson (Вы не разобрали). Притом она деликатно сообщила, что «уже Г. Иванову помогала». Ну, если дала 5 тысяч, то деликатность можно ей простить. Хотя, как говорит Serge Lifar, «все они – сволочи», т. е. люди делаются сволочами от денег, а без денег – ничего. Какой это Ваш поклонник приехал в Hyeres? И что Amigo, о котором Вы пишете с глухой, затаенной скорбью, будто «я шла, думала», а он оказался подлецом или вроде. Ну, chere Madame, до свидания, м. б. скорого. Целую Вас и Жоржа, пусть он потихоньку повторяет каждое утро «je vais de mieux en mieux»³⁵³, уверяю Вас, что это действует, даже если говорить, не веря. А доктора вообще идиоты. Вот камфора от сердца – хорошее средство, я принимаю капли (Lolucamphre) довольно часто, и потом становлюсь юным спортсменом, хотя и не надолго. А главное, это совсем вещь безвредная, и мне 25 лет назад сказал Laubry³⁵⁴, первый светило по сердцу, – ne prenez que du camphre, et dites un medecin qui vous donnera autre chose, que je vous l’ai interdit³⁵⁵.

Пожалуйста, пишите. Не помню, писал ли я Вам о своей встрече с Оцупом на лестнице «Русской мысли». Если не писал, напишу – в порядке развлечения.

Ваш Г. А.

54. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой

4, avenue Emilia chez Mme Heyligers Nice 8/VII–58

Chere petite amie Madame

Получил вчера Ваше письмецо, спасибо очень. Как видите, я уже в Ницце. Как я к ней ни привык, все-таки не ждал, что тут столь райская погода, ибо везде по дороге был холод и ливни. Спасибо за сведения о здоровом Жорже. Я постараюсь к Вам приехать до отъезда в Париж, т. е., вернее всего, в первой половине августа. Но это отчасти зависит от состояния моих капиталов. К Вам, между прочим, хотел поехать Иваск, который собирается провести несколько дней в Ницце, а потом – к Вам. Он звал меня поехать вместе, но я предпочитаю, конечно, один и вести разговоры не об Анненском и Блоке. Если бы Вы не желали визита Иваска, напишите мне, я его отговорю и, кстати, уже сказал, что, м. б., это по болезни Жоржа для Вас неудобно. Он разошелся совсем и с Анненского немедленно перешел на мальчиков. Но с Вами, на первых порах, будет, верно, стесняться. Вы спрашиваете о Париже и сплетнях. Там сплошная война мышей и лягушек, т. е. Маковского и Померанцева во главе двух враждебных армий. Все из-за «Рифмы»³⁵⁶ и того, кому ей владеть! Я перед отъездом обедал у масонов и сидел рядом с Маковским. Что он говорил и как кипел, описать я не в силах. Кстати, сообщил, что Померанец бегает (и не только бегает) за маленькими мальчиками, но тщательно это скрывает. Правда это? Что-то не похоже. По-моему, все они слегка сошли с ума. Было бы что делить! Два человека выпускают книжку стихов, три – ее читают, а шуму столько, будто en jeu³⁵⁷ миллионы и мировая слава. Да и из-за мировой славы не стоило бы так злиться. Простите, что пишу грязно, т. е. не в моральном смысле, а с кляксами. Мое драгоценное стило в починке, а пишу я crayon a bille, которых терпеть не могу. нет страницы

Одоевцева мне писала именно о своем несогласии с Вами (т. е. Маковским). Но зачем Жорж подлизывается к этому надутому болвану?! Ведь статья была чушь совершенная, и притом с какой важностью! Я понимаю писать, что Буров – Лев Толстой, но Маковский хуже, и пусть бы помнил, что сказала ему о нем Ахматова. Помимо сего, я уязвлен, что всем другим Жорж пишет высоко-идеологические письма, а мне говорит, что в маразме, и если пишет, то о Фонде. Но это я, впрочем, пишу так, не всерьез. Кстати, о Фонде: я написал не только Полякову правая половина шести строк не читается, который там влиятелен. Но надо послать прошение дали такой грош, что в настроении печальном окончательно, но претензии на меня, что ни в «Новом журнале», ни в «Опытах» нет о ней рецензии. Будто я должен был позаботиться!

Кажется, новостей больше нет. Ожидаю приезда своего ангела, друга, мечты и утешения, но не знаю еще, приедет ли. А чувства мои двоятся, ибо утешение связано с расходами, сами понимаете. Ну, chere Madame et ami и мой знаменитый друг Жорж, на сем до свидания. Квартира моя – бон-бон и мне после Манчестера вдвойне нравится, даже шестой этаж ничего. Кроме того, я себе сейчас сготовил пшенную кашу, а там меня кормят рыбой и бараниной. Пожалуйста, напишите – еще сюда.

Ваш Георгий Адамович

55. Г. В. Адамович – И. В. Одоевцевой

4, avenue Emilia chez Mme Heyligers Nice 14/VII–58

Дорогая и бесценная, chere Madame

Что это такое? «Усекновение Августа без продолжения и конца». Получил хвост письма, а начала нету. Где начало и что в нем сказано? Не знаю, например, пускать ли к Вам Иваска, буде он сюда приедет. И, может быть, вообще, было там что-нибудь важное?