Письма из Лондона

– Во время Блица? Да. Было ужасно, просто ужасно, но я рада, что была здесь. Это было… Я не уверена, как это сказать. Привилегией? Я хочу сказать, сколько человек получило возможность быть свидетелем столь экстраординарных событий, увидеть столько и плохого, и хорошего?

– И что же хорошего вы видели?

– В самом Блице не было ничего хорошего – я говорю не об этом. Я имела в виду то, как люди реагировали на происходящее. Мужество, которое я наблюдала каждый день. Как бы страшно ни было ночью, утром люди вставали и шли на работу. Даже если им приходилось добираться туда по руинам. Даже если приходилось пройти не одну милю. Я видела, как люди работают в офисах и магазинах с выбитыми окнами, но при этом шутят на свой счет. Я помню одно объявление в магазине: «Еще более открытый бизнес». А у этого магазина были выбиты все окна, даже входную дверь вырвало. Однако они открылись и работали, как в обычный день.

– Вы говорите это так, словно вы не сделали того же самого, – заметила миссис Рузвельт.

– Ну, офису «Пикчер Уикли» повезло – никакого ущерба мы не претерпели. У нас выбило стекла в нескольких окнах, но ничего более серьезного не случилось.

– Вы переживали те же ночные бомбежки, что и все, верно?

– Да, мадам.

– Ваш дом был поврежден?

– Да. Я жила в отеле «Манчестер», он сгорел в конце сорокового года. Это была та самая ночь, когда чуть не разрушили собор Святого Павла.

– Да, – мрачно сказала миссис Рузвельт, кивнув. – Я помню ту ночь.

– Но мой друг сразу же нашел мне другое жилье. Мне повезло с семьей, которая меня приняла. Так что я не могу жаловаться.

– Я думаю, вы очень отважная молодая женщина, – решительно сказала миссис Рузвельт.

– При всем моем почтении, мадам, я не смелее всех остальных, – возразила Руби. – Я приехала в Лондон, чтобы освещать войну, и я знала, здесь будет опасно. Так что я вряд ли могу вести себя иначе, когда пришла опасность.

– Хорошо сказано, мисс Саттон.

– Спасибо, миссис Рузвельт. Но дело в том, что если что-то случится со мной, земля не перестанет вертеться. Ничуть. А вот вы очень рискуете, путешествуя через океан, выматывая себя так, что чуть с ног не падаете, и некоторые люди говорят, что вам лучше было бы оставаться дома или что вам лучше ограничить себя той работой, которой традиционно посвящали себя первые леди. Что бы вы сказали таким людям?

Руби приготовила блокнот и карандаш в надежде услышать такие слова, что все английские журналисты умрут от зависти.

– Да, конечно, работа нелегкая. Все по-настоящему достойное дается с большим трудом и затратами, а подчас и грозит опасностями. Но мира можно достичь только через жертвы и тяжкий труд, и я верю в то, что должна быть примером, которому могут последовать другие.

– Могу я у вас спросить, что вы думаете об Англии и ее народе?

– Я отношусь к ним с глубочайшим почтением. Я не могу не восхищаться их чувством долга – я вижу это повсюду. За то время, что я здесь, я у всех, начиная с простого человека с улицы до самого короля, видела неколебимую приверженность своему долгу любой ценой. И я твердо верю, что такая преданность долгу принесет победу в войне.

– Мы приехали, миссис Р, – сказала мисс Томпсон.

– Хорошо, прекрасно. Ну, вы получили от меня достаточно, мисс Саттон?

– О да, мадам. Более чем достаточно.

Машина мягко остановилась; снаружи уже ждала толпа репортеров и фотографов. Миссис Рузвельт приосанилась, поправила свою жуткую шляпку, с силой лесоруба пожала руку Руби.

– Я была рада поговорить с вами, мисс Саттон. Я буду приглядывать за вашей работой.

– Спасибо, миссис Рузвельт. И отдельное спасибо, что позволили мне быть с вами.

– Ну, это заслуга мисс Томпсон. Вперед, Томми?

– И вверх, миссис Р, – ответила ее верная помощница.

Дверь машины открылась, толпа подалась вперед, миссис Рузвельт вышла и направилась к толпе. Она пожимала всем руки и радовала своим вниманием.

– Вы идете, мисс? – спросил рядовой Данн, обойдя машину и заглянув внутрь.

– О да – извините. Забылась немного. Она всегда такая?

– Всегда. Никогда не забывает имен, всегда улыбается. Всегда делает для нас что-нибудь приятное. Сегодня утром спросила у меня: «Как поживаете, рядовой Данн? Получили на этой неделе письмо от жены?»

– Я всегда думала, что истории о ней… ну, что они слишком хорошие, чтобы быть правдой.

– А теперь?

– Теперь? Теперь мне хочется пройтись колесом по улице!

– И непременно пройдитесь, мисс Саттон… но только после пресс-конференции. Вам лучше поторопиться. Время, прилив и миссис Рузвельт никогда никого не ждут.