Письма к Аттику, близким, брату Квинту, М. Бруту

1. Кратко твое письмо, я говорю, кратко? Да нет же — это совсем не письмо. В трех ли строчках Брут мне в настоящее время? Я бы лучше ничего не написал. И ты требуешь письма от меня! Кто из твоих близких когда-либо приезжал к тебе без письма от меня? И какое письмо не было увесистым? Если они не доставлены тебе, то, я полагаю, тебе не доставлены даже письма от твоих домашних. Ты пишешь, что дашь более длинное Цицерону; правильно, но и это должно было быть полнее. Я же, после того как ты написал мне об отъезде Цицерона от тебя5045, тотчас вытолкнул письмоносцев и отправил письмо Цицерону, чтобы он, если даже прибудет в Италию, возвратился к тебе; ибо для меня нет ничего более приятного, для него — ничего более почетного5046. Хотя я и несколько раз писал ему, что благодаря моим необычайным усилиям комиции для выбора жрецов отложены на следующий год, — я постарался об этом как ради Цицерона, так и ради Домиция, Катона, Лентула, Бибулов5047, о чем я написал также тебе5048, — но, разумеется, когда ты отправлял мне то свое крохотное письмо, тебе это еще не было известно.

2. Поэтому со всей настоятельностью прошу тебя, мой Брут, не отпускать моего Цицерона и увезти его с собой, а это самое тебе, если ты заботишься о государстве, для которого ты был взят на руки5049, уже вот-вот следует сделать: ведь война возобновилась и не малая — вследствие преступления Лепида. Войско Цезаря5050, которое было превосходным, не только не приносит никакой пользы, но даже заставляет настоятельно требовать прибытия твоего войска5051; если оно достигнет Италии, то не будет ни одного гражданина, — которому было бы позволительно называться гражданином, — который не направился бы в твой лагерь. Хотя Брут и достославно соединился с Планком5052, однако ты хорошо знаешь, как ненадежны и настроения людей под влиянием партий и исход сражений. Даже более того — если мы, как я надеюсь, победим, все-таки дело потребует большого руководства со стороны твоей мудрости и твоего авторитета5053

. Итак, приди на помощь, ради богов, и притом возможно скорее, и будь уверен в том, что в мартовские иды, в которые ты избавил своих сограждан от рабства5054, ты принес отечеству не большую пользу, нежели та, какую ты принесешь, если своевременно прибудешь. За четыре дня до квинтильских ид5055.

CMXIII. Марку Юнию Бруту, в провинцию Македонию

[Brut., I, 15]

Рим, между 11 и 27 июля (возможно, до 15 июля) 43 г.

Цицерон Бруту привет.

1. Мессала5056 с тобой. Посредством какого же письма, как бы старательно оно ни было написано, могу я дойти до более точного объяснения событий и положения государства, нежели тебе изложит он, который и прекрасно всё знает и может очень изящно изложить и представить тебе? Не вздумай полагать, Брут, — хотя и нет необходимости, чтобы я писал тебе о том, что тебе известно, но все-таки я не в силах обойти молчанием столь большое превосходство во всякой славе, — не вздумай считать кого бы то ни было подобным ему в честности, постоянстве, заботливости, преданности государству, так что, по-видимому, едва ли уместно восхвалять его красноречие, которым он дивно превосходит других5057

, — хотя в нем больше проявляется сама мудрость: так он усовершенствовался путем строгого суждения и большого искусства в самом истинном роде красноречия; он так трудолюбив и неусыпен в своем рвении, что больше всего следует быть благодарным не его дарованию, которое у него чрезвычайно велико.

2. Но меня увлекает приязнь: ведь назначение этого письма не похвала Мессале, особенно раз оно — к Бруту, которому и его доблесть известна не меньше, чем мне, а эти самые стремления, которые я хвалю, известны лучше. Когда я огорчался, отпуская его от себя, для меня было облегчением одно — что он, выезжая к тебе, словно к моему второму я, и выполнял долг и домогался величайшей похвалы. Но об этом достаточно.

3. Теперь, после очень длинного перерыва, перехожу к одному письму, в котором ты, за многое воздавая мне, порицал одно — что в назначении почестей я, по твоим словам, слишком щедр и как бы расточителен5058. Ты порицал меня за это: другой, быть может, — за то, что я в осуждении и наказании несколько суров, или, быть может, ты — за то и другое; если дело обстоит так, то желаю, чтобы мое суждение и о том и о другом стало вполне известно тебе, а не только для того, чтобы применить выражение Солона, который был и мудрейшим из семерых и единственным из семерых5059, составившим законы: он сказал, что государственный строй поддерживается двумя вещами — наградой и наказанием5060; разумеется, и в том и в другом деле существует мера, как и в остальных, и какая-то середина и в том и в другом отношении. Но в этом месте я намерен обсуждать не такой важный предмет.