Письма к козьему богу

27 июля 2010-го года меня отследили в ОВИРе (искал адрес консульства РФ в Харькове) с целью попасть в программу переселения и помощи соотечественникам— три года (1992–1995 работал учителем в сельской глубинке в Ивановской области, но разболелся от голода и был вынужден вернуться в Мариуполь) и через несколько дней прихожане храма Святой Троицы собрали письменные показания, что именно в этот день и в это время я изнасиловал и зверски избил девочку неполных пяти лет, дочь прихожанки нашего храма. 31-го июля к нам домой приехала следственная бригада с целью допросить меня. Я не открыл дверь, а моя мама поехала срочно в городскую прокуратуру, которая немедленно дала поручительство за меня.

Через три дня милиция нашла свидетельницу, видевшую настоящего преступника, ее привезли в храм, где она меня внимательно, с ног до головы, изучила и заявила изумленным правоохранителям: «Не он!». С этого момента целая церковь в лице своего актива, чтобы оправдаться в клевете, начала терзать меня допросами прямо в храме во время служб, третировать, обливать грязью с единственной целью – морально сжить с этого света. Здоровье пошатнулось окончательно, стал лежачим под капельницами – открылся гнойный пиелонефрит, обострился хронический дисбактериоз, отнялась правая нога.

Через три месяца Яну Генриховну, мать потерпевшей, вызвали в Жовтневое РОВД вместе с детьми. Адвоката, детского психолога выгнали, детей и мать стали заставлять выбрать мою фотографию из разложенных на столе, объяснив, что меня надо срочно посадить, поскольку сроки следствия (90 дней) истекли, пришло указание из Донецка сажать любого, кто долго в следственном изоляторе не протянет, сказав: «Этот инвалид самая подходящая кандидатура, ему там больше двух недель не выжить, иначе нам это дело не закрыть, еще один висяк». В ответ на это дети стали кричать: «Его там не было, другой дядька увел Вику, другой!». Пытка уговаривания длилась более четырех часов, только в девятом часу Яну Генриховну с Викой пяти лет и Максимом 7 лет отпустили домой. Преступника (уговорившего девочку пойти с ним) нашли 28 декабря 2011 года в Ростове-на-Дону и привезли в Мариуполь. Узнал об этом только в 2013 году из Интернета, в церкви ничего не говорили и не извинились, искали любой способ посадить, и если бы не военные действия под стенами города, когда могущество мариупольского священства пошатнулось и им стало не до меня, ни я, ни моя мама из города не вырвались бы. «Спасибо ополченцам»! Только благодаря им нам удалось незаметно уехать прямо со службы в церкви на ж/д вокзал и из города.

В завершение к сказанному, информация обо мне получалась различными путями: чаще всего разглашалась тайна исповеди, этот священник, будучи благочинным, приказал всем священникам храмов города, где принималась моя исповедь, доносить ему все, сказанное мной, немедленно.

При помощи прихожан, Наталии и ее сына Эдуарда (в крещении Андрея), была украдена рукопись книги «Тотем» (2–8 сентября 2012 года), затем украдена во второй раз сотрудниками библиотеки им. Короленко (городская библиотека на проспекте Ленина), Яной и ее напарницей из отдела предоставления компьютерных услуг по приказу мариупольской милиции (Жовтневое РОВД) 9-го октября 2013-го года. Книга: стр. 337–343.

Взламывалась электронная почта. Все ее ящики до сих действующие. С первого ящика была украдена статья-обозрение «Три взгляда на ковчег». Этим занимался протоиерей Александр (Новиков). Несанкционированная прослушка телефонов началась в сентябре 2011-го года и продолжалась до самого бегства из города – № [phone] Киевстар (матери), дальше мои телефоны [phone] Киевстар, [phone], [phone] Лайф, [phone] МТС, не считая пяти или шести симок, которые лежат дома (номера не помню), их пришлось бросать из-за издевательств во время прослушки и покупать новые симки.