Письма к провинциалу

Часто можно встретить суждения о том, что Паскаль принижает разум и ставит его в подчиненное положение к сердцу, чувству. Поэтому фрагменты Мыслей, подобные 282–му («мы познаем истину не одним разумом, но и сердцем»), получают порой соответствующую интерпретацию. Делается даже вывод, что «узкому рационализму» Декарта Паскаль противопоставляет гораздо более тонкое описание механизмов душевной деятельности, особенно в сфере морального выбора. Можно согласиться, что понимание разума у Декарта весьма отлично от понимания разума у Паскаля, но «водораздел» в данном случае отнюдь не проходит по линии мысль — чувство. И у Паскаля, и у Декарта Присутствует синтетическая концепция мышления, причем Паскаль здесь многое у Декарта заимствовал. Положения о том, что человек есть «мыслящая былинка», которая противостоит мощи немыслящей вселенной[449], о том, что «все наше достоинство заключается в мысли»[450], являются фактически иноформулировками декартовского принципа cogito.

[451]

Декарт отнюдь не заслужил обвинений в прямолинейности. «Под словом «мышление», — пишет он, — я понимаю все то, что совершается в нас осознанно, поскольку мы это понимаем»[452] Однако Декарт вовсе ие исключает чувства, поскольку они постигаются субъектом, из сферы мышления[453]. Ведь практически невозможно отделить мысль о присутствии в иас некоего желания или страха от самих этих желания и страха. Коль скоро душа переживает некоторое состояние, в ней обязательно присутствует идея этого состояния, идеи же могут обладать самой различной степенью ясности, достоверности и проч. К тому же Декарт отнюдь не превращает все мышление в дискурсивное мышление. В Первоначалах философии он, правда, не употребляет термин «интеллектуальная интуиция», присутствующий в Правилах для руководства ума

, но, тем не менее, ведет речь о «простейших и само собой понятных вещах», «простейших понятиях», знание которых лишь затемняется логическими дефинициями[454]. И хотя положение я мыслю, следовательно, я существую Декарт не показывает, а усматривает, полагая его «первичным и достовернейшим из положений, которые могут представиться кому — либо в ходе философствования»

[455], он не отрицает, что прежде этого усмотрения необходимо знать «что такое мышление, существование, достоверность, а также, что немыслимо, чтобы то, что мыслит, не существовало»[456]. Поэтому разум, ratio, у Декарта не является абсолютным синонимом мыслящей субстанции, но встроен в некоторую систему, основанную на недискурсивных первоочевидностях.

Паскаль в этом вопросе идет аналогичным путем. Сердце в его понимании является не только (и не столько) специализированным органом нравственного чувства, задающим цели абстрактной мыслительной деятельности разума, но также (и даже — по преимуществу) вместилищем первых принципов[457]

, тех самых «первичных понятий», о которых говорит и Декарт. В этом смысле разум у Паскаля не подчинен сердцу, он — нечто отличное от сердца, но вместе с сердцем являющееся основой мышления; речь здесь идет только о различии способностей, а не о какой — либо их подчиненности друг другу[458].

Различия между Паскалем и Декартом начинаются при попытке уяснить качественное содержание самоочевидностей мысли. Декарт воспринимает последние как простое средство для обоснования гносеологической системы, Паскаль — как возможность прийти к постижению места человека в космосе. Раз я — мыслящая вещь, то для Декарта в «я» сосредоточены все совершенства мыслящей субстанции, «я» — автономно, Бог — Творец возникает лишь впоследствии, как объяснительная гипотеза, а познавательные возможности уяснившего свои основания разума в принципе безграничны[459]. Паскаль же, признавая мышление сущностью человека, вовсе не делал из этого признания столь далеко идущих выводов. Я, субъект не могут для него выступать основой самоудостоверения, силовым центром самоочевидности. Если в период «первого обращения» Паскаль ограничивается простой демаркацией между сферами релевантности разума и авторитета (веры), то после 1654 г. для него становится неоспоримым следующий факт: изначальная самоочевидность, которая воспринимается сердцем и не доказывается, есть всецело результат присутствия в человеческом существе веры. Мышление изначально должно ощутить Бога, а не доказывать Его бытие задним числом, как это происходит в системе Декарта. Согласно Паскалю, человек наделен равно ущербными разумом и сердцем[460], поскольку сердце может сообщить познание очень немногих самоочевидных вещей, а разум становится слишком ненадежным, чуть только он покидает пределы геометрии.