Письма к провинциалу

Цензура архиепископа Санского (Sens) появилась немногим позже и была воистину достойна этого великого прелата. Он выразил в ней предостережения, разделявшиеся тогда всем духовенством диоцеза. Цензура была составлена генеральным синодом при архиепископе после формально безупречного и точного исследования Апологии и объявлена на том же синоде с согласия всех участвовавших священнослужителей, а также по требованию инициатора[396] 4 сентября 1658 г. Одновременно данная цензура запрещала

Апологию казуистов как книгу, производящую ужасное переворачивание основ во всей <христианской> нравственной доктрине, не содержа практически ничего, что бы не вело к ухудшению и порче нравов». Апология здесь осуждалась, и частности, за тридцать три положения, первые из которых, содержащие в себе все учение о пробабилизме, были, как и остальные, заклеймлены посредством в равной мере справедливых и взвешенных оценок (qualifications).

За рассмотренной цензурой последовали две другие, не менее значительные. Одна принадлежала пяти гасконским прелатам, выделявшимся ученостью и благочестием (речь идет о епископах Але (Alet), Памьера (Pamiers), Коменжа (Cominges), База (Bazas) и Консерана). Перечисленные прелаты весьма сурово, хотя и в общем плане, осудили максимы казуистов, несущие оправдание или благоприятствующие симонии, убийству, ростовщичеству, мелкому воровству, мести, чувственности, либертинажу, нечестию (indevotion)

и проч., извиняющие, например, грехи но неведению, позволяющие подкупать судей, или, скажем, не избегать повода к греху. Однако, дабы подорвать корни исей этой разнузданности, они особой статьей осудили оба принципа, на которые опиралось все учение казуистов: пробабилизм и направление намерения.

Вторая цензура, принадлежавшая генеральным викариям архиепископа Парижского, вышла в свет лишь за три недели до Рождества, хотя работа над ней была завершена 23 ав1уста. Доктрина пробабилизма и другие иезуитские догмы осуждались в ней в двадцати девяти статьях, определения которых, столь разумные, беспристрастные и основательные, могут служить образцом разрешения наиболее важных вопросов христианской морали.

Впоследствии во множестве появлялись цензуры, принадлежащие наиболее известным епископам и архиепископам королевства. Речь идет о прелатах Невера (Nevers), Бове (Beauvais), Анжера (Angers), Эврё (Evreux), Руана, Лизьё (Lisieux), Буржа (Bourges), Кагора (Cahors), Шалона — на — Марне, Ванса и Диня (Digne). Все они единодушно, обнаружив как ученость, так и красноречие, выступили против одних и тех же пороков. Все осудили иезуитов с одинаковой суровостью. Но ничто в осуждаемой доктрине не было подвергнуто столь строгой критике, как учение пробабилизма, которое почти каждый из прелатов осудил особой статьей. В наибольшей мере это характерно для епископов Ванса и Диня, чьи цензуры появились последними, содержа разъяснение основных начал и выводов из названного учения, а также — опровержение и полное отрицание тех и других.

Однако кюре также стремились выявить различными способами свое благочестивое усердие. Я говорю не только о парижских священниках (опубликовавших уже упомянутые мной девять Сочинений, которые останутся вечными памятниками их усердию, неутомимости, чистоте учения и красноречию), но и об их собратьях из Руана, Амьена (Amiens), Невера, Бове, Эвре, Анжера, Лизьё и некоторых других диоцезов, чьи жалобы, будучи напечатанными, предвосхитили цензуры соответствующих епископов и таким образом дали церкви очевидные доказательства учености и чистоты воззрений своих авторов.

Наконец, одобрение и удовлетворенность других епископов и других церквей были столь единодушными и всеобщими, что не нашлось человека, который бы протестовал против такого количества цензур и Сочинений, публиковавшихся по всей Франции. Никто не сожалел о состоявшемся осуждении, исключая одного — единственного епископа[397], ранее состоявшего членом Общества Иисуса. Впрочем, как уверяют, он также некоторое время спустя согласился с мнением других прелатов. Никто и не помышлял вступаться за интересы иезуитов, несмотря на все влияние последних. Никто не брался защищать подвергнутые цензуре догмы. Посему вполне можно было утверждать, ввиду общего согласия, что их осудила вся церковь, подобно тому, как в былые времена некоторые ереси, даже наиболее значительные, поначалу осуждались лишь одной из церквей[398]

, к решению которой затем присоединялись все остальные.

IV. Средства, при помощи которых иезуиты пытались защитить своюАпологию. Апологияосуждена Римом