Письма к сыну

Наличие системы – это то внешнее преимущество, которым обладают юристы, выступающие в парламенте, перед всеми остальными ораторами: в своих выступлениях на суде они привыкли следовать ей, и это входит у них в привычку. Не собираясь делать тебе комплименты, я с удовольствием могу сказать тебе, что порядок, метод и большая живость ума – вот все, чего тебе недостает для того, чтобы рано или поздно сделаться видной фигурой в деловом мире. У тебя гораздо больше положительных знаний, больше способности распознавать людей и гораздо больше скромности, чем обычно бывает у людей твоего возраста, и даже, могу с уверенностью сказать, значительно больше, чем было у меня в твои годы. Опыта у тебя покамест еще не может быть, и поэтому на какое-то время положись в этом отношении на меня. Путешественник я бывалый, хорошо знаю как почтовые тракты, так и проселочные дороги. Я не могу даже по ошибке завести тебя куда-нибудь в сторону, а ты отлично знаешь, что нарочно я этого не сделаю никогда.

Могу тебя заверить, что тебе не представится случая кончать свои письма словами, "Вашего превосходительства покорный" и т. п.

Уединение и покой – вот тот выбор, который я сделал несколько лет назад, когда чувства мои еще не притупились, здоровье было крепким и я был достаточно бодр духом, для того чтобы вести дела. Теперь же, когда я оглох и силы мои падают день ото дня, они сделались необходимым и единственным моим прибежищем. Я знаю себя (а это может сказать про себя далеко не каждый), знаю, что я могу, чего не могу и, соответственно, то, что мне надлежит делать. Мне не следует возвращаться к делам теперь, когда я гораздо менее пригоден к ним, чем тогда, когда их оставил. Тем более не собираюсь я возвращаться в Ирландию, где из-за моей глухоты и недугов я уже никогда не смогу быть тем, чем некогда был. Гордость моя была бы этим слишком уязвлена. Оба важных чувства – зрение и слух – должны быть не только хорошими, но и острыми там, где на человека возложены определенные обязанности, а обязанности наместника Ирландии (если он исполняет их сам) требуют, чтобы и то, и другое чувство были в высшей степени развиты. Именно потому, что герцог Дорсет не исполнял их сам, а поручал своим фаворитам, и произошли все эти беспорядки в Ирландии, и только потому, что я все делал сам и у меня не было ни фаворитов, ни заместителя, ни любовницы, в период моего правления все было так спокойно и тихо. Помнится, когда я назначил своим секретарем покойного Лиддела, все были этим очень удивлены, а кое-кто из моих друзей стал даже говорить, что человек этот вовсе не пригоден для ведения дел, что это всего только приятный и симпатичный юноша. На это я ответил им – и я говорил сущую правду – что именно по этой причине я и остановил свой выбор на нем: я ведь решил, что все буду делать сам и не дам даже повода подозревать, что у меня есть помощник. А ведь если наместник берет себе в секретари человека делового, то люди всегда, и обычно не без оснований, считают, что этот секретарь и делает за него все. К тому же сейчас я смотрю уже на себя, как на emeritus(315) в отношении дел, которыми занимался около сорока лет. Я отказываюсь от них в твою пользу: потрудись как я свои сорок лет, и тогда я соглашусь на то, чтобы ты подал в отставку и, удалившись на покой, провел остающиеся годы за философскими размышлениями в кругу друзей и книг. Государственные деятели и красавицы обычно не чувствуют, как они постепенно стареют, и, находясь в зените своем, преисполнены радужных надежд, что так же будут светить и дальше, а когда приходит закат, их ждут презрение и насмешки. Я удалился от дел вовремя, uti conviva satur(316) или, как еще лучше говорит Поп:

Пока тебя не высмеют юнцы.