Письма к сыну

Человек светский очень часто должен уметь делать вид, что чего-то не знает. Есть смысл, например, притвориться, что ты не знаешь того, что тебе собираются рассказать, и когда тебя спрашивают: «Вы слышали об этом?» – ответить: «Нет» – и выслушать рассказ, хотя все это тебе давно известно. Одному доставляет удовольствие рассказать историю, потому что он считает себя хорошим рассказчиком; другой гордится ею, считая ее своим открытием; многих же тщеславие побуждает похвалиться уже тем, что им что-то доверили, хоть, оказывается, напрасно. Все эти люди были бы разочарованы, а следовательно, и огорчены, если бы ты сказал: «Да, слышал». Всегда, если только собеседник твой не самый близкий друг, сделай вид, что ничего не знаешь о ходячих сплетнях и клевете, потому что на укрывателя краденого смотрят почти как на вора. Когда бы об этом ни заходил разговор, сделай вид, что сомневаешься в истинности того, что тебе рассказали, хотя бы все это было несомненно, и всегда старайся найти какие-либо смягчающие обстоятельства. Но это кажущееся незнание должно сочетаться в тебе с собиранием обширных и точных сведений, и, право же, это лучший способ приобрести их. Большинству людей так хочется показать преимущество свое перед другим, пусть даже на какую-нибудь минуту и в сущих пустяках, что они готовы рассказать тебе то, что рассказывать им вовсе не следовало бы, и никак не могут умолчать о том, что знают они и чего ты не знаешь. К тому же, если ты прикинешься человеком неосведомленным, тебя будут также считать и нелюбопытным, а следовательно, и не таящим никакой задней мысли. Тем не менее выуживай факты и постарайся в точности разузнать обо всем, что происходит вокруг. Но делай это рассудительно и всячески избегай задавать прямые вопросы: это всегда настораживает людей, и, часто твердя одно и то же, ты можешь легко надоесть. Считай лучше то, что ты хочешь узнать, как бы само собой разумеющимся, – тогда кто-нибудь тебя услужливо и любезно поправит. Иногда ты можешь сказать, что слышал то-то и то-то, в иных же случаях притворись, что знаешь больше, чем оно есть на самом деле, – для того чтобы лучше узнать все, что тебе нужно, прямых же вопросов, насколько это возможно, всегда избегай. Все эти необходимые для тебя правила поведения в свете требуют постоянного внимания, хладнокровия и присутствия духа. Ахилл при том, что он был неуязвим, отправляясь в сражение, облачался, однако, во все доспехи.

Каждый двор для тебя – это тот же театр военных действий, где ты тоже должен быть защищен с головы до пят и вдобавок иметь непробиваемую набойку на каблуке. Малейшая невнимательность, минутная рассеянность могут оказаться для тебя роковыми. Я бы хотел видеть тебя тем, что педанты называют omnis homo и что Поп гораздо более удачно назвал словом всеискусный: все возможности к этому у тебя есть, и остается только их использовать. У простолюдинов есть грубая поговорка: «Загубить борова, поскупившись на полгроша дегтя». Смотри, чтобы так не случилось с тобой, и прежде всего раздобудь себе этот деготь. По сравнению с тем, что ты уже приобрел, это сущие пустяки. ‹…›

LX

(Несообразности поведения человека ученого, но не знающего света. Важность быть наблюдательным и гибким)

Лондон, 27 мая ст. ст. 1753 г.

Милый друг!

Сегодня я вымотан, истерзан, скажу даже – замучен обществом весьма достойного, тонкого и ученого человека, моего близкого родственника, который обедал у меня и с которым мы провели вместе вечер. Как это ни кажется парадоксальным, это сущая правда: у него нет ни знания света, ни хороших манер, ни умения держать себя в обществе. Далекий от того, чтобы говорить наобум, что принято считать признаком глупости, он изрекает только книжные истины, – и это в десять раз хуже. Сидя в своем кабинете, он выработал на все определенные взгляды, почерпнутые из книг, и теперь упорно отстаивает их, а когда что-нибудь не согласуется с ними, не только удивляется, но еще и сердится. Теории его хороши, но, к сожалению, все неприемлемы на практике. Почему? Да потому, что он привык только читать, а не общаться с людьми. Он знает книги, но понятия не имеет о людях. Стараясь извлечь из себя какую-нибудь мысль, он производит ее на свет в величайших муках; он запинается, сбивается и выражается всегда до крайности неудачно.

Манеры его лишены какого бы то ни было изящества, так что, невзирая на все его достоинства и ученость, я с большей охотой провел бы шесть часов подряд с самой пустой болтуньей, как-никак знающей свет, чем с таким, как он. Нелепые представления человека, возводящего свои домыслы в систему, но совершенно не знающего людей, способны извести того, кто их знает. Ошибкам его нет числа, а начав исправлять их, ты вызовешь его гнев: он ведь все очень тщательно продумал и глубоко убежден в своей правоте.