Письма Махатм

Миссис X. была найдена нами в Америке. Мы воздействовали на нее, чтобы она подготовилась к созданию книги, которую она написала с помощью Мохини. Если бы она согласилась остаться в Париже еще на несколько дней, как ее просили, и переехать в Англию с Е.П.Б., то позднейшего осложнения можно было бы избежать. Следствие ее приезда в ваш дом уже описано вам ею раньше; и, возмущаясь тем, что Мохини и Е.П.Б. говорили вам и миссис Х., вы просто возмущались нашими личными

желаниями. Вы будете недовольны моими словами даже теперь, когда я скажу вам, что вы – бессознательно, я согласен – мешали мне совершенствовать ее. И все же вы были бы первым, кто извлек бы из нее пользу. Но, не понимая нашего образа действий и оккультных методов, вы настаивали на том, что вы должны знать причины всего совершаемого, особенно в вещах, которые вам не нравились. Вы даже требовали, чтобы вам во всех подробностях объяснили причину, почему вас просили приехать в Эльберфельд. Это неразумно с оккультной точки зрения, мой друг. Вы уж или доверяйте мне, или не доверяйте. И я должен откровенно сказать вам, что мои дружеские чувства к вам были шокированы, когда я услышал о вашем «ультиматуме», который может быть вкратце изложен так: «Или миссис X. проведет около недели в нашем доме, или я (вы) ухожу из Лондонской Ложи, и пусть она делает, что может». Это почти означает следующее: «Что бы ни хотели Учителя, я должен и покажу Лондонской Ложе, что все, что они могли услышать об этом деле, – неправда и что Учителя никогда не согласятся на какое-либо действие, задевающее мою гордость: она должна быть охранена в любом случае». Мой друг, это – вхождение в опасную зону. Здесь, в наших горах, в опасных местах на тропах, часто посещаемых нашими челами, дуг-па кладут обрывки старых тряпок и другие предметы, наилучшим образом рассчитанные на привлечение внимания неосторожных; эти тряпки и предметы насыщены их злобным магнетизмом; если наступить на них, сильный психический шок произойдет с наступившим путником, так что он не сможет устоять на ногах и, прежде чем опомнится, упадет в бездну. Друг, опасайтесь

гордыни и эгоизма

, двух величайших западней, уготованных для стремящегося вскарабкаться по крутым тропам Знания и Духовности. Вы открыли щель в стыке нашей брони для дуг-па, и поэтому не жалуйтесь на то, что они нашли ее и ранили вас.

Миссис Х. в действительности не хотела приезжать в ваш дом, ибо, как она сама вам весьма доверчиво сказала, я советовал ей этого не делать по причинам, которые вы сами теперь должны знать. Вы также должны были знать, что если мы чего-нибудь стоим как индивидуальности, а не как бессильные марионетки, то мы не могли поддаваться влиянию Е.П.Б., и никакие угрозы не в состоянии заставить нас совершить что-либо противоречащее нашему суждению и необходимостям кармы. Мне очень жаль, что вы не припомнили этих фактов прежде, чем вынести свое суждение, и это еще более затрудняет мое положение перед моим руководителем, который, конечно, зарегистрировал ваш «ультиматум». Вы отрицаете, что когда-либо предлагали себя в качестве ученика: о, мой друг, с такими чувствами, таящимися в вашем сердце, вы не смогли бы стать даже «мирским челой». Но я еще раз говорю: давайте оставим эту тему. Слова не могут погасить деяния – что сделано, то сделано. Мой Брат М., у которого больше власти, чем у меня, только что написал обещанное письмо «Внутреннему Кругу». Ваша «честь», добрый друг, спасена, но какой ценой – об этом читайте, и вы увидите сами.

[Значение Олькотта и Е.П. Блаватской для Теософского общества]