Письма Махатм

Таким образом, мой друг, наступает вынужденный конец намеченным наставлениям по оккультизму. Все было условлено и приготовлено. Закрытый комитет, в задачу которого входило получение от нас писем и наставлений и передача их восточной группе, был готов, когда несколько европейцев (по причинам, о которых я предпочитаю умолчать) взяли на себя смелость переиначить решения всего Совета. Они отклонили (хотя и выставили другую причину этого)

получение наших наставлений через Субба Роу и Дамодара (последнего ненавидят господа Л. Фокс и Хартман). Субба Роу отказался от своего поста, а Дамодар уехал в Тибет. Можно ли наших индусов за это упрекать?

А теперь Хьюм и Ходжсон довели Суббу Роу до бешенства, рассказав ему, что он, как друг и оккультный сотрудник мадам Блаватской, подозревается правительством в шпионаже. История графа Сен-Жермена и Калиостро повторяется опять. Но я могу сказать вам, как человеку, который всегда был верен мне, что плодам вашей преданности не будет позволено разлагаться и осыпаться с древа действия. А теперь могу ли я сказать несколько слов, которые могут оказаться полезными?

Это старый трюизм, что никто из вас никогда не составил себе точного представления ни об Учителях, ни о законах оккультизма, которые ими руководят. Например, я – поскольку получил немного западного образования – должен рассматриваться как что-то вроде «джентльмена», который строго согласует свои действия с законами этикета и строит свое общение с европейцами по правилам вашего

мира и общества! Ничто не может быть более ошибочным; об абсурдности картины индо-тибетского аскета, играющего в сэра Грандисона, едва ли нужно говорить. Тем не менее, оказавшись не соответствующим этому описанию, я был публично заклеймен и низведен, как сказала бы мадам Блаватская. Что за жалкая пародия! Когда же вы поймете, что я совсем другой? Что, если я до некоторой степени могу быть знакомым с вашими (для меня) своеобразными понятиями о пристойности того или другого и об обязанностях западного джентльмена, то и вы до некоторой степени знакомы с традициями и обычаями Китая и Тибета. Поэтому, как вы отказались бы приспосабливаться к нашим привычкам и жить по нашим обычаям, так и я предпочитаю наш образ жизни вашему и наши идеи идеям Запада. Меня обвиняют в «плагиате». Мы, люди Тибета и Китая, не знаем, какое значение вы придаете этому слову. Я знаю, но это еще не причина, по которой я должен принять ваши литературные законы. Любой писатель имеет право брать целые предложения из словаря «Бай-Вень-Иен-Фу», величайшего в мире, полного цитат из каждого известного писателя и содержащего все фразы, какие когда-либо употреблялись, и применять их для выражения своих мыслей. Это не относится к случаю с Киддлом, произошедшему в точности так, как я вам рассказывал. Но вы, возможно, найдете во всех моих письмах двадцать отдельных предложений, которые могут оказаться уже употребленными в книгах или рукописях. Когда вы пишете на какую-либо тему, вы окружаете себя книгами для справок и т.д.; когда мы пишем о чем-либо, относительно чего мнения Запада нам известны, мы окружаем себя сотнями выдержек по данной теме из дюжин различных сочинений, отпечатавшихся в Акаше. Что же удивительного в том, что не только чела, которому доверена работа и который не виновен в незнании значения плагиата, но даже я сам мог случайно употребить уже существующую фразу, применив ее уже

к другой, нашей собственной, идее? Я уже раньше вам об этом рассказывал, и не моя вина, если ваши друзья и враги не удовлетворяются этим объяснением. Если я возьмусь за написание очерка на приз, то я могу быть более осторожным. Ведь дело Киддла – ваша собственная вина. Почему вы напечатали «Оккультный мир», не послав его прежде мне для просмотра

? Я бы никогда не пропустил этого отрывка, как и «Лал Сингха», который Джуал К[ул] имел глупость изобрести как полулитературный псевдоним и которому я легкомысленно позволил укорениться, не подумав о последствиях. Мы не являемся безошибочными, все предвидящими «Махатмами» в любой час дня, дорогой друг; никто из вас никогда не учился помнить так много.

[Сложность оккультных законов, невозможность их выдачи непосвященным]